Остров без Сокровищ

С подстреленным у пушки всё понятно, но почему их, раненых, двое? Кто второй? Доктор Ливси подробно описал все столкновения с пиратами, случившиеся в тот день, — и ни словом не упомянул о втором человеке, получившем рану в стычке у частокола или на «Испаньоле».

Получается, что второго раненого пирата видел не Ливси, а сам Хокинс? Но где и когда? И почему не рассказал об этом?

В оригинале Хокинс употребляет слово wounded, более ёмкое, чем русское «раненый» — можно перевести как подбитый, задетый, травмированный… Короче говоря, каким-то способом выведенный из строя. В нашем случае — укушенный змеёй. Хокинс опять прокололся, инцидент с укушенным Аланом он вычеркнул из черновика рукописи, заменил на двойное убийство, и число оставшихся в живых матросов скорректировал в соответствии с новой версией… Но число раненых исправить забыл.

Честным матросом Алан не был и к мятежу примкнул без колебаний, но напоследок невольно навредил Сильверу: его предсмертные крики не давали спать одноногому Джону, не выпившему ни капли. Прочие пираты, сражённые ромом и усталостью, давно задрыхли, они захрапели бы хоть под пушечную канонаду. Спали крепко, здоровым алкогольным сном, — и проспали партизанскую вылазку Бена Ганна перед рассветом. Проспал и Сильвер, не сразу услышал тревожные крики своего попугая (тот, как мы помним, самый надёжный караульщик), но проспал по другой причине, из-за долгих и шумных мучений Алана.

Как и когда погиб Том, мы никогда не узнаем. Если он и вправду был честным матросом, не желавшим участвовать в мятеже, — его, разумеется, убили. Не так, как измыслил Хокинс, и значительно позже, — под вечер, когда матросы разжились оружием и мятеж стал реальностью, когда Сильвер фактически потерял свободу выбора: получил чёрную метку и волей-неволей стал капитаном пиратов. Тогда несогласный бунтовать Том и в самом деле пошёл под нож.

Но вполне может быть, что Том с большим энтузиазмом присоединился к мятежу, участвовал в атаке блокгауза и подвернулся под шальную пулю. Или переборщил с ромом и умер в пьяном сне, захлебнувшись собственными рвотными массами. Или угодил в ловчую яму, настороженную на коз Беном Ганном, и в ней испустил дух, пронзённый заострёнными кольями… Как спел нам зарубежный вокально-инструментальный ансамбль «Свинцовый дирижабль» по совершенно иному поводу:

Poor Tom, Seventh Son,
Gotta die for what you′ve done…[1]

Аминь. Ещё для одного Остров Сокровищ стал Островом без Сокровищ и Островом Невезения.

Пора бы, кстати, поговорить о Бене Ганне. Он уже здесь, он активно действует — убивает спящих пиратов, ловчие ямы копает, а мы ещё не разобрались с подноготной этого персонажа.

Непорядок. Сейчас исправим упущение.

Глава восемнадцатая Нетипичный Робинзон

Как бы поступил нормальный человек, три года робинзонящий на необитаемом острове, заметив паруса приближающегося корабля?

Он бы заорал, он бы запрыгал на месте от дикой радости. А едва схлынул бы первый шквал эмоций, островитянин подбежал бы к куче сухого хвороста, давно и заботливо сложенной на высоком месте острова. Сдёрнул бы с кучи дерюгу, или старый парус, или покрывало из козьих шкур, или чем там ещё он прикрывал кучу от дождя. Затем стал бы высекать огонь подрагивающими от радостного возбуждения руками… А когда куча полыхнула бы как следует, одинокий абориген навалил бы сверху влажной травы и сочных свежесорванных веток — чтобы дым повалил погуще.

Однако вахтенные на подплывающей к Острову Сокровищ «Испаньоле» никаких сигнальных дымов не заметили.

И позже, когда шхуна медленно верповалась проливом, совсем рядом с берегом, — никто не бегал по песку вдоль уреза воды. Не орал, не махал руками или привязанной к палке тряпкой, не привлекал внимание иными способами.

Робинзон на острове обитал нетипичный, надо признать. Бен Ганн затаился, сидел тихо, как мышь под веником. Ничем не выдавал своего присутствия и на первый взгляд не собирался покидать свой остров… По крайней мере, никаких шагов к тому не предпринимал.

Причина странного поведения Бена Ганна очевидна: нетипичный островитянин ОЧЕНЬ БОГАТ.

Давно замечено, что огромные деньги меняют психику своих владельцев. А уж если владелец оказался наедине с деньгами на необитаемом острове — тут вообще можно ожидать любых психических сдвигов.

Проще говоря, Бен Ганн — человек с большим стадом тараканов в голове. И, анализируя его слова и поступки, это надо учитывать.

Итак, наш островитянин увидел «Испаньолу». Три года ждал, когда же на горизонте покажется парус, — и дождался. Но вместо радости, скаканья по берегу и размахивания руками — опасение: не отобрали бы сокровище…

Мог ли Бен Ганн сообразить, что к острову подплывает не пиратский корабль? Мог: на флагштоке — британский флаг, Юнион Джек, и пушек маловато, и команда малочисленная, на абордаж с такой не пойти…

Хотя нет, число пушек Бен оценить не мог… Если пушечные порты закрыты, скрываются или нет за ними орудия, не понять.