Остров без Сокровищ

«Ну да ладно, у меня есть лодка, которую я смастерил себе сам, собственными руками. Она спрятана под белой скалой. В случае какой-нибудь беды мы можем поехать на ней, когда станет темнее…»

Стоит немного задуматься над этими словами, и нелепость их становится совершенно очевидной.

Бен Ганн живёт на острове, он очень богат, но имущества у него крайне мало. Нет поблизости лавок, где можно отоварить золото. Лодка, соответственно, вещь ценная. Зачем Бен так просто выдаёт, где она спрятана? Если собрался сам доставить на ней Джима на «Испаньолу»? Хокинса он видит первый раз в жизни, доверяет ему с оглядкой, раз уж требует на переговоры других джентльменов… Не лучше ли промолчать о тайнике? Оставить Джима на берегу, отлучиться ненадолго и вернуться с челноком, благо он очень лёгкий и донести его в одиночку вполне по силам?

Но лодчонка Бена к тому же не просто и не только лёгкая. Из описания плавания на ней мы видим, что она одноместная — Джима-то выдерживает еле-еле, брать пассажиров никакой возможности нет. «Не знаю, как выдерживала она взрослого человека — даже я помещался в ней с трудом», — свидетельствует Джим. Каким образом Бен Ганн собирался плыть вдвоём с Хокинсом?

В оригинале Ганн предлагает не плыть, а попробовать челнок вдвоём: we might try that, — может быть, он планировал усадить в челнок Хокинса, а сам остаться на берегу?

Нет. Бен Ганн прекрасно знает, как трудно управлять его кривобоким плавсредством, это может делать лишь тот, кто «уже привык к его норову».

Управлять челноком должен сам Бен. Но пассажира он взять не может… Круг замкнулся. Единственное, что приходит в голову: Ганн подплыл бы на своей скорлупке к «Испаньоле» и попросил бы, чтобы за Джимом выслали ялик. Джентльмены немедленно бы поверили странному оборванцу и отправились бы за Хокинсом.

А окликнуть «Испаньолу» с берега не проще ли? Днём со шхуны насвистывание песенки слышали, даже мотив разобрали, а в ночной тишине голос не услышали бы?

А плавать Джим умел? Должен был уметь, не в степях Забайкалья вырос, на берегу моря, не Карского и не Баренцева, — Бристольский залив тёплый, даже в январе не замерзает. До корабля в прилив треть мили, а берег пологий, к десяти вечера отлив сократит это расстояние чуть ли не вдвое, — не надо быть чемпионом по стайерским заплывам, даже по-собачьи добултыхать можно, даже в одежде, если так уж жалко её на берегу оставлять…

Такое впечатление, что про свой челнок Бен Ганн рассказал с единственной целью: чтобы позже Джим смог в одиночестве его экспроприировать и отправиться к «Испаньоле». Вернее, Джим Хокинс с такой целью приписал эти слова Ганну. Без челнока живописать свои геройства на борту шхуны невозможно: вплавь-то добраться легко, но пистолеты и порох сухими не доставить… Из чего тогда застрелить в своём рассказе Хендса?

Зачем вообще челнок Бену Ганну?

Не для того, разумеется, чтобы покинуть остров. И не для увеселительных морских прогулок. Джим даёт намёк: дескать, позже видел очень похожие рыбачьи челны древних бриттов. Можно предположить, что и Бен Ганн соорудил лодчонку в рыболовных целях.

Однако он подробно расписывает свою диету Джиму: «С тех пор питаюсь козлятиной, ягодами, устрицами». Про рыбу ни слова не сказано. Забыл? Допустим. Но рыбу ловят каким-либо способом, какой-то снастью.

Бен мог сплести рыболовную ловушку из прутьев — нечто вроде громадной корзины с воронкообразной горловиной. Мог и сеть сладить, если умел вязать сети, — распустить парусину на нитки недолго, а старый парус у него имелся.

Но всё опять же упирается в ничтожную грузоподъёмность челнока. Он человека-то едва выдерживает, а перевезти капитальную снасть — дело безнадёжное. А если ещё добавится вес улова — случится, выражаясь по-морскому, оверкиль.

Бен Ганн мог рыбачить с челнока только удочкой. Причём удить некрупных рыбёшек — какая-нибудь хемингуэевская рыбина потопила бы лодчонку или утащила в океан.

Ну и зачем столько трудов? Чтобы терпеливо дожидаться поклёвки какой-то захудалой сардинки? Бен Ганн рыбачил бы не для спортивного интереса, ему всерьёз пищу добывать надо, чтобы с голодухи не околеть. И ещё золото перетаскивать надо. А если вместо поклёвки сардины неожиданный шквал налетит? Что тогда? Зачем этот глупый риск?

У Бена Ганна было много дерева. Много козьих шкур. Много времени. Отчего он не сладил лодку больших размеров, надёжную и устойчивую? Жизнь-то одна, рисковать ею совсем не с руки, особенно с учётом обретённого громадного богатства.

А если без рыбы жизнь не мила, так на острове приливы высокие. Схлынет вода — в лужах непременно и рыба останется, и моллюски, и ракообразные. Везде и всегда остаются. Если выложить в затопляемой приливом прибрежной зоне самую примитивную загородку из камней или плетень поставить — уловы возрастут многократно, собирай без всякой лодки, устраивай по четвергам рыбный день…

Челнок Бену Ганну не нужен.

Абсолютно.

Челнок сочинил Хокинс.