Остров без Сокровищ

Если доктор Ливси и в самом деле выписал миссис Хокинс после смерти мужа что-нибудь этакое, успокаивающее, то с дозировкой он явно переборщил…

Рис.7. Золотая гинея Георга Второго. Именно такие монеты отсчитывала миссис Хокинс. Но медленно-медленно…

Ну а Джим Хокинс чем занят? Стоит рядом, держит свечку, наблюдая, как мать по несколько минут заторможенно роется в мешке в поисках очередной гинеи? Мог бы и помочь.

Любой желающий может поставить небольшой следственный эксперимент: собрать в большую кучу все монетки, что найдутся в доме — из копилок, кошельков, карманов. Если кучка покажется слишком маленькой, можно занять мелочь у соседей. Хорошенько перемешать кучу, затем засечь время и отобрать монеты одного номинала, — например, рублёвые. Двадцать штук.

Автор этих строк подобный эксперимент ставил. Результат — около минуты. Если усложнить условия: оставить в кучке ровно двадцать рублёвиков, не больше и не меньше, и отыскивать их при свете далеко стоящей свечи, так, что монеты надо подносить чуть ли не к носу для опознания, — время увеличится. До трёх с небольшим минут.

То есть миссис Хокинс хватило бы с избытком двух минут, чтобы отсчитать свои десять монеток.

Что-то Хокинс нам недоговаривает, растягивая на несуразный срок сцену счёта денег. О чём-то умалчивает.

Чтобы лучше понять, чем занимался Хокинс в тот вечер, надо вернуться назад. Вспомнить разговор Джима с Билли Бонсом, состоявшийся, когда штурман только-только пришёл в себя после кровопускания, устроенного доктором Ливси.

* * *

Больной и ослабевший Билли Бонс, находясь фактически в полубреду, чуть ли не открытым текстом сообщает Джиму о своём пиратском прошлом и о сокровищах. Но Джим (по крайней мере, в своём мемуаре) вновь изображает инфантильного подростка: ничего я, дескать, не понял, я маленький глупый мальчик…

А чтобы не казаться полным кретином, Джим очень урезал изложение своего разговора с Бонсом. И всё-таки чуть недоглядел. Прокололся в одной детали. Вот что дословно говорит Билли:

«Я был первым штурманом… да, первым штурманом старого Флинта, и я один знаю, где находится то место. Он сам всё мне передал в Саванне, когда лежал при смерти, вот как я теперь лежу. Видишь? Но ты ничего не делай, пока они не пришлют мне чёрную метку или пока ты снова не увидишь Чёрного Пса или моряка на одной ноге. Этого одноногого, Джим, остерегайся больше всего».

Смущает «видишь?», в оригинале «you see?». К чему этот вопрос? Видит ли Хокинс, что Билли Бонс лежит в постели? Спрашивать про такое глупо, Джим дефектами зрения не страдает. Вопрос «видишь?» относится к первой части фразы: «Он сам всё мне передал в Саванне…»

Причём переведена фраза не совсем корректно. Бонс не говорит всё, он говорит «it» — передал это, или передал её…

Что — её? Карту. Он передал мне её, видишь? — говорит Бонс и показывает Хокинсу карту.

Зачем? А зачем Бонс говорит чуть позже «Я разделю с тобой всё пополам, даю тебе честное слово…»?

Бредит человек после сердечного приступа и кровопотери. И в бреду (вернее, в полубреду) показывает Джиму карту.

А юный Хокинс, святая простота, карту игнорирует. Это Джим-то, крайне любопытный молодой человек, обожающий подглядывать, подслушивать и разнюхивать, всюду совать свой нос…

Но карта отчего-то его не заинтересовала. Абсолютно. Его гораздо сильнее заинтересовала чёрная метка, о ней он и спрашивает. Билли Бонс объясняет, что это повестка, и впадает в забытьё…

То есть слова штурмана про Флинта, про сокровища Хокинса не заинтересовали. И предложение поделить всё пополам он проигнорировал, даже не спросил интереса ради: а что поделить-то? А уж карта и вовсе Джиму по барабану — эка невидаль, какой-то клочок бумажки с каким-то чертёжиком… Вот чёрная метка — это да! Это круто!

Хорошо. Допустим, Джим туп как пробка и ничего не понял. Разузнал про свою ненаглядную метку и успокоился. Пусть так.

Но чем тогда объяснить такие его мысли: «Я смертельно боялся, чтобы капитан не пожалел о своей откровенности и не прикончил меня».

О какой откровенности? О том, что чёрная метка — это повестка? Смертельно опасная информация, что и говорить. Кто её случайно узнает, трёх дней не проживёт…

Нет, складно врать Хокинс не умеет.

Хокинс боится не зря — всё он прекрасно понял в словах больного пирата. А что не понял, о том спросил. И карту рассмотрел весьма внимательно. Но рассказывать о том читателям своего мемуара не стал. Однако чуть позже не удержался, дал нам намёк на то, что пакет с картой вскрывали совсем недавно.

Тетрадь Бонса и конверт с картой лежат в пакете, зашитом нитками. Конверт, кроме того, запечатан сургучом, причём в качестве печати использован напёрсток. Когда Джим обыскивает тело мёртвого Бонса, он находит в кармане и нитку, и иголку, и напёрсток. То есть ровно те предметы, что были использованы для запечатывания и пакета, и конверта с картой.