Остров без Сокровищ

С картой всё понятно. Мы ещё раз убеждаемся: все россказни Джима о том, что впервые он увидел этот документ позже, в доме сквайра, — беспардонное враньё. Если люди пришли за причитающимися им по справедливости деньгами, зачем прихватывать для ровного счёта клеёнчатый пакет непонятно с чем? Даже если можно на ощупь понять, что в пакете бумаги, с чего Хокинс взял, что они имеют для него с матерью какую-то ценность? Может, там хранится переписка юного Бонса с любимой девушкой или что-то в том же роде… Ведь, судя по безделушкам из сундука, не особо дорогим, но напоминающим о дальних странах, и по раковинам, кое-какая склонность к ностальгии и сентиментальности у бывшего пирата имелась. Так что непонятные бумаги вполне могли оказаться документами или письмами, ценными лишь для Билли Бонса, да и то как память.

А ведь здесь же, в сундуке, лежит слиток серебра — предмет заведомо ценный и вполне ликвидный. Отчего бы его не прихватить для ровного счёта? Не говоря о том, что проще всего прихватить для ровного счёта горсть золота. Если уж Хокинсы настолько честные и чужого им не надо, излишек, буде такой окажется в наличии, можно употребить на похороны старого пирата.

Так что как бы Хокинс ни напускал туману, мы получили ещё одно подтверждение — юноша прекрасно знал, на что именно он наложил руку. Потому что не так давно видел, откуда Бонс достал карту и куда убрал её.

С деньгами в этой выдуманной Джимом сцене тоже всё понятно. Половину своих денег — десять монет — миссис Хокинс уже отсчитала. Осталось ещё десять. Как мы выяснили, отсчитать их можно за две минуты. Ладно, пусть за пять минут (не будем забывать про транквилизаторы). Сколько миссис Хокинс потратила на препирательство с сыном? Пять минут? Больше? Лучше бы деньги в это время считала…

Кроме того, и Хокинс, и его мать не глухонемые. Не языком жестов общаются. Что мешает спорить и одновременно доставать из мешка гинеи?

Дальше хуже.

Что за свист раздался за окном? Чуть позже мы видим, что слепой Пью поступил разумно и грамотно (единственный, пожалуй, раз за весь вечер) — выставил караульных, и те предупреждают свистом об опасности. Но сейчас-то никакой опасности нет… Непонятно.

Кстати, а почему этот свист вообще услышали в доме, если он раздался вдалеке, на холме, и был тихим? На дворе январь, окна все плотно закрыты, возможно заклеены на зиму, форточки тоже притворены, шторы опущены…

Зачем они оставили свечу у сундука и спускались ощупью? Чтобы споткнуться на неосвещённой лестнице и рассыпать монеты, с такими великими трудами отсчитанные? Чтобы подвернуть ногу и угодить в лапы бандитов?

Зачем Хокинс и его мать вышли через главный вход на освещённую луной дорогу? Наверняка в «Адмирале» имелся чёрный ход, выводящий в сторону берега… Ночью спрятаться в тени береговых скал легче лёгкого.

Вопросов много. Ответов нет. Вернее, ответ один — Хокинс этот эпизод почти полностью выдумал, и мать его в «Бенбоу» не возвращалась. Осталась в доме у своих деревенских знакомых.

Вернулся он в одиночку, скорее всего, сказав матери, что идёт в другое место. В деревенский трактир, например, дожидаться известий от доктора.

Зачем Хокинс вернулся в «Адмирал Бенбоу»? Были причины.

Главная причина — карта. Джим записку Бонса, адресованную сквайру, прочитал, — и хорошо понимал, что очень скоро сквайр Трелони и доктор Ливси крайне озадачатся вопросом: а куда делся пакет с бумагами Флинта? И подозрения в первую очередь падут на Хокинсов.

Сам Хокинс, очевидно, вором себя не считал. Кое-какие права на карту у него имелись, хоть и весьма шаткие: Билли Бонс пообещал отдать половину сокровищ! Врал, понятное дело, но кого это сейчас волнует…

Однако сквайр и Ливси такие резоны даже слушать бы не стали. А уж у них возможностей испортить жизнь Хокинсу хватало с избытком. Отобрали бы карту и в придачу обеспечили мешок неприятностей.

Выход Хокинс придумал простой и изящный: перевести стрелки на контрабандистов. Билли Бонс был уверен, что Чёрный Пёс и Пью добираются до его заветной карты — что мешает внушить ту же уверенность сквайру? Тут и записочка Бонса, до сих пор лежащая у Джима, могла бы пригодиться, — ведь в ней сказано о прохиндеях, зарящихся на бумаги Флинта.

Что делать с картой дальше, Джим явно не знал. Не задумывался, не имел времени задуматься… Возможно, по зрелому размышлению отдал бы сквайру. Нашли, дескать, при уборке в трактире. Не вознаградите ли чем-нибудь?

Но тем вечером Джим действовал импульсивно. Без особых размышлений. В состоянии постоянного стресса. И зачастую совершал глупости…

* * *

Свалить пропажу карты на бандитов Пью — идея хорошая. Но имелся у неё один большой изъян. Пью дал Бонсу срок до десяти часов вечера, а за это время вполне могла прибыть помощь, вызванная жителями деревни, и спугнуть всю шайку.

Тогда вновь возник бы закономерный вопрос: где бумаги Флинта? И кандидатов на роль похитителей означенных бумаг нашлось бы совсем немного: Джим Хокинс и его мать.