Остров без Сокровищ

Красивая сцена, полная тонких смыслов… Возможно, истине она соответствует лишь отчасти, но Хокинс (скорее всего, не без помощи Ливси-редактора) передаёт нам главное: как проходили переговоры на их начальном этапе. По-джентльменски, без прямых угроз и хватания друг друга за грудки. Всё завуалировано, на полутонах и намёках…

Вопрос: мог ли Джим Хокинс поддерживать беседу на таком уровне? Может быть, не доктор Ливси, а сам Джим вёл эту изящную словесную игру? Может, это он намекал сквайру на свой карман и ничего не передавал Ливси в начале разговора? Доктору, если он и в самом деле держал сквайра за горло (вернее, за кошелёк), такая эквилибристика вроде бы ни к чему…

Вопрос сложный. Мы ничего не знаем толком о происхождении Хокинса — может быть, его родители были достаточно образованные люди, принуждённые жизненными обстоятельствами заняться трактирным промыслом. Гораздо позже о том же говорит Джон Сильвер: «Хокинс, можешь ты мне дать честное слово юного джентльмена, — потому что ты джентльмен, хотя родители твои люди бедные…»

Но по зрелому размышлению стоит отказаться от образа Хокинса, плетущего изящные словесные кружева. И Сильвер тут не свидетель — откуда он мог знать Хокинсов-старших? Джим рос при трактире, толкового образования не получил и вести наполненный тонкими намёками разговор не мог, не умел.

Хокинс скромно сидел за столиком и поедал выданный от щедрот сквайра голубиный паштет. Подкреплялся и терпеливо ждал, когда придёт время сделать единственный ход, ведущий к выигрышу всей партии.

А потом сделал его.

Вот тут-то сквайр и заорал во весь голос… Вот тут-то он и шандарахнул трубкой по каминной решётке…

Хокинс явно лукавит, когда утверждает, что момент с криком и разбитой трубкой имел место чуть раньше, — во время рассказа о том, как он с матерью возвращался в «Адмирал Бенбоу». Нет в том рассказе особых причин для того, чтобы сквайр испытал сильное нервное потрясение. А сквайр потрясён, сомнений нет.

Возможно, дикий крик Трелони слышали не только слуги в доме — неизвестно, на каком расстоянии от прочих жилых домов находилась усадьба. Но слуги слышали точно… Они же, слуги, наверняка собирали осколки трубки с пола и выметали из камина — откуда богатому джентльмену знать, где хранятся в его доме совок с веником?

Повод для пересудов появился, умолчать об инциденте нельзя. И Хокинс достаточно небрежно мотивирует взрыв эмоций сквайра.

Отчего же Трелони вышел из себя?

Думается, дело происходило так.

Джентльмены с любопытством изучают тетрадь Билли Бонса, ещё раз убеждаясь: пиратом тот был самым настоящим, вот и длинный список потопленных кораблей, — дело пахнет вполне реальным золотом. Хокинс скромно сидит в уголке, давится паштетом.

Джентльмены добираются до карты — они её в нашей версии, возможно, уже видели, но мельком, в руках Бонса. А сейчас изучают внимательно, жадно читают надписи о зарытом золоте, серебре, оружии… Запах сокровищ кружит джентльменам головы. Хокинс ест свой паштет.

Про Джима джентльмены уже позабыли… Нет, они его не обидят, они ж джентльмены… На остров с собой не возьмут, но тысчонку гиней отстегнут по возвращении, не меньше, — огромные деньги для деревенщины, для парня из трактира. Как сказал О. Бендер в подобном случае: зачем вам столько денег, Киса? У вас же совсем нет фантазии!

И тут джентльмены замечают: на карте острова нет его координат! Катастрофа! Вертят бумагу так и сяк — нет! Какой облом… Можно полжизни плавать по морям-океанам, разыскивая остров, похожий на изображённый, — и не найти.

Что могли сделать джентльмены в таких обстоятельствах? Сквайр наверняка накатил стаканчик чего-то крепкого, это вполне в его характере. А Ливси ещё раз осмотрел карту, крайне внимательно. И обнаружил интересную деталь: все края бумаги слегка обтрёпаны (Бонс не раз доставал карту из конверта и запечатывал обратно), кроме одного, верхнего, — тот ровненький, словно сегодня обрезан.

И вот тут в игру вступил позабытый джентльменами Хокинс. Он отставил тарелку. Отложил вилку. Выплюнул недожёванный паштет. После чего заявил попросту, без намёков-экивоков: обрезание карте учинил он, Джим. Сегодня. Ножом Билли Бонса. Полоску бумаги с координатами спалил на свечке, предварительно заучив цифры наизусть.

Шах и мат одним ходом.

Было отчего сквайру заорать и раскокать любимую трубку…

Пираты, надо думать, не растерялись бы. Быстренько вытянули бы из Джима координаты — вместе с кровью, жилами, кишками…

Но Ливси и сквайр — джентльмены. Им воспитание не позволяет заниматься пытками. Да и умения нужны в этом деле, недаром заплечных дел мастера долго в подмастерьях ходили, навыки допросов третьей степени перенимая. Если, не сходя с места, запихать ноги Хокинса в камин — он, возможно, выложит заветные цифры. Но может раньше умереть от болевого шока, разбудив всю округу предсмертным воплем.

В общем, джентльмены до силовых методов получения информации не опустились. Начались переговоры, деловые и серьёзные. Хокинс о них полностью умолчал, но достигнутые результаты говорят сами за себя…