Остров без Сокровищ

А ведь спасательные шлюпки — достаточно мореходные судёнышки, корабль где угодно затонуть может, хоть в открытом океане. Пиратский капитан Ингленд, у которого начинал карьеру Джон Сильвер, был низложен и высажен с тремя товарищами на пустынном берегу острова Маврикий. Изгнанникам оставили шлюпку (наверняка не самую лучшую) и минимум припасов. И эти четверо бедолаг сумели доплыть на своей шлюпке до Мадагаскара — почти полтысячи морских миль по океану, путь не близкий. Не обошлось, конечно же, без большого везения, и всё равно: потеряв корабль, Сильвер обязательно задумался бы о возможности уплыть с острова на шлюпках, если бы до континента была какая-то сотня миль.

Когда именно «Испаньола» прибыла к острову? Зная расстояние и скорость хода парусников тех времён, можно допустить, что плавание заняло около полутора месяцев и вахтенный увидел горы Острова Сокровищ в последнюю декаду апреля 1746 года.

Теперь нетрудно вычислить время восхода и заката. Опустим астрономические формулы и перейдём сразу к полученным результатам (честно говоря, вычислениями занимался не автор, а найденная в Интернете программа).

Итак, 20 апреля рассветало на острове в 9:44, смеркалось в 20:53, общая длительность светового дня чуть больше одиннадцати часов. Неудивительно, в южном полушарии конец апреля — глубокая осень, зима приближается, дни всё короче, ночи всё длиннее.

Расчёты точные, но исходные данные приблизительные. Ошибки неизбежны, однако в любом случае они составляют минуты, а не часы. А нам точнее и не надо…

Ещё одна тонкость — результаты приведены по Гринвичу, но любой корабль в восемнадцатом веке жил по местному времени.

Ведь как отбивали склянки? Капитан или штурман каждый день (если позволяла облачность) определял при помощи навигационных приборов полдень, то есть момент наивысшего положения солнца над горизонтом. Взяв этот момент за точку отсчёта, вахтенный начинал следить за песочными часами, в просторечии склянками. Прошло полчаса, перевернул часы — ударил в рынду, в судовой колокол. Ещё через полчаса перевернул второй раз — ударил два раза.

Рис.11. Английские корабельные склянки (песочные часы) XVIII века и рында. Такими нехитрыми приборами отмеряли время на «Испаньоле».

Короче говоря, «Испаньола» жила по местному времени и часовой пояс (минус три часа от Гринвича) необходимо учитывать.

Тогда цифры получаются иные: рассвет в 6:44, закат в 17:53.

Работа проделана немалая, но результат того стоит: теперь мы можем гораздо точнее, без умозрительных догадок, представить хронологию передвижений Хокинса по Острову Сокровищ.

* * *

Итак, Джим сошёл на берег Острова Сокровищ, едва лишь пробили три склянки. В половине второго, выражаясь сухопутным языком.

А в блокгаузе он объявился после окончания артобстрела, но не сразу, спустя некоторое время: сначала он вышел на берег, понаблюдал за матросами, уничтожавшими ялик, за костром, горевшим в лагере Сильвера и т.д. И лишь потом отправился к частоколу.

Как мы знаем, Израэль Хендс палил из пушки по блокгаузу до темноты; пока мог разглядеть флаг на шесте — до тех пор и продолжал обстрел. Сильно осерчал на сквайра и его товарищей.

Солнце закатилось около шести вечера, и Хендс поневоле должен был остановиться, как бы ни пылал жаждой мести. Значит, Хокинс появился в блокгаузе около половины седьмого, проведя вне поля зрения своих товарищей пять часов.

Как же он расходовал этот немалый срок, начиная со времени высадки из шлюпки?

Предоставим слово самому Джиму:

«Сначала я попал в болото, заросшее ивами, тростником и какими-то деревьями неизвестной мне породы. Затем вышел на опушку открытой песчаной равнины, около мили длиной, где росли редкие сосны и какие-то скрюченные, кривые деревья, похожие на дубы, но со светлой листвой, как у ивы. Вдали была видна двуглавая гора; обе странные скалистые вершины ярко сияли на солнце».

Потом Джим пробирался среди деревьев, разглядывал змей, любовался неведомыми растениями и цветами, а также, по его словам, испытывал радость исследователя неведомых стран.

Затем он угодил в заросли низкорослых вечнозелёных дубов, растущих на песчаной почве, затем вновь уткнулся в то же самое болото. Описал круг и уткнулся. Проще говоря, Джим заблудился на острове. Заплутал, заблукал, потерял ориентировку на местности, сбился с пути. И снова оказался в болоте.

Тут Джим теряет не только ориентировку, но и читательское доверие ко всему описанному эпизоду. Потому что кто-кто, а уж он-то заблудиться здесь в трёх соснах никак не может.

Ведь чем занимался Хокинс во время двухмесячного заточения в усадьбе сквайра?

Изучал карту острова. Рассматривал чуть не с лупой, запоминал, заучивал. «Много часов провёл я над картой и выучил её наизусть».