Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона

Когда Яков закончил свою вступительную речь, слово, согласно регламенту, взял лорд-канцлер. «Все вы слышали, – начал Бэкон, – что говорил король <…> и я предлагаю вам вспомнить сказанное Соломоном, великим королем Израиля: „Слова мудрости как гвозди и болты, вбитые и укрепленные хозяевами ассамблей“[954]. Король – хозяин такой ассамблеи и хотя его слова по причине их сладости не колят, но в силу их значимости и мудрости, они, я знаю, глубоко проникают, и в вашу память, и в ваши души…»[955] И далее лорд-канцлер напомнил парламентариям о важности для будущего страны решений, которые им предстоит принять, и призвал проявить щедрость в выделении денег на неотложные нужды короны. Бэкон напомнил также, что теперь коммонерам необходимо избрать спикера, который должен быть представлен королю в субботу 3 февраля. Нижняя палата не заставила себя ждать и во второй половине дня 30 января выбрала спикером сержанта (serjeant-at-law) сэра Томаса Ричардсона (Th. Richardson; 1569–1635)[956]. Свою реальную работу палата общин начала 5 февраля 1621 года[957].

Призывы короля и лорда-канцлера к народным представителям сосредоточиться на наиболее важных жалобах и обращениях, поступавших из разных мест страны, а не выдвигать собственные ходатайства, встревожили коммонеров, которые усмотрели в этих пожеланиях стремление власти ограничить тематику парламентских дебатов, с целью избежать обсуждения наиболее острых проблем[958]. Поэтому в первые две недели работы парламента его члены потратили много времени и сил на дискуссии по двум вопросам: о свободе слова (разумеется, речь шла о свободе слова в парламенте) и происках папистов. На следующий день, 6 февраля, палата общин расширила тематику прений. На рассмотрение коммонеров были вынесены еще два вопроса: о кризисе торговли и о злоупотреблении монопольными патентами. Л. Кранфилд настоял также на проведении парламентского расследования работы судов. Ну и, разумеется, надо было принять решение относительно выделения денег короне в связи с событиями на континенте. Таким образом, круг проблем, которые собирались рассмотреть коммонеры, вполне определился.

Что касается свободы парламентского слова, то позицию нижней палаты ясно выразил сэр Эрвин Сандис (E. Sandys; 1561–1629): «мы не хотим лишаться фундаментальных парламентских привилегий и в то же время не желаем нанести обиду королю»[959]. 15 февраля коммонеры получили ответ Якова, который выразил свое изумление тем, что палата общин опасается за свои привилегии, и заявил, что не намерен каким-либо образом стеснять «free libertie of speech»[960]. Послание короля успокоило нижнюю палату, вопрос был снят.

По поводу происков Рима и нонконформистов коммонеры приняли обращение к королю, в котором предлагалось изгнать из Лондона всех, кто не принял англиканскую веру (в первую очередь речь шла о католиках), запретить им носить оружие, посещать мессу в посольствах католических стран и т. д., а католических священников и иезуитов предлагалось отправить в тюрьму[961]. Лорды поддержали коммонеров и 17 февраля 1621 года текст соответствующей петиции был доставлен в Уайтхолл.

Король с трудом сдержал гнев. Петиция парламента легла к нему на стол как раз в то время, когда Испания обратилась к папе римскому за разрешением на брак инфанты с английским принцем, а лорд Дигби (John Digby, 1st Earl of Bristol; 1580–1653) собирался отправиться в Брюссель на открытие нового раунда переговоров по поводу Пфальца. В этой ситуации, когда появилась надежда на ослабление религиозно-политического противостояния между Англией и испанскими Габсбургами, жесткая петиция парламента, направленная в первую очередь против католиков, казалась Якову совершенно неуместной. Поэтому, поблагодарив парламентариев за религиозное рвение, Яков заявил, что представленная ими петиция может создать ложное впечатление, будто король проявляет слабость в борьбе с религиозным инакомыслием. Это не так. Он не нуждается в том, чтобы его подталкивали в принятии подобных решений («I needed noe spurr», – заявил Его Величество[962]), и он сам будет решать, что и когда насаждать, а что и когда вырывать с корнем. Яков напомнил парламентариям, что ныне Пфальц находится «в руках врага нашей религии… Но если мы предпримем какие-либо новые и жесткие меры против папистов, то это может вызвать аналогичные ответные действия против нашей веры там [в Пфальце]»[963]. Коммонеры выслушали послание Якова в полном молчании.