Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона

Но пока денег катастрофически не хватало, и Бэкон вынужден был отказаться от аренды Бедфорд-хауса. Престижно, но дорого. Отныне леди Бэкон, когда она приезжала в Лондон, приходилось останавливаться либо у друзей, либо у родственников, тогда как сэр Фрэнсис жил в Грейс-Инн.

Ситуация осложнялась тем, что Кранфилд не торопился выполнять королевское распоряжение о выделении денег Бэкону. При этом он ничем не рисковал, поскольку всегда мог сослаться на тяжкое финансовое положение королевства (что, однако, не мешало ему получать доход не менее 25 тысяч фунтов стерлингов в год). А между тем декабрь выдался чрезвычайно холодным, что плохо сказывалось на здоровье сэра Фрэнсиса. Пришлось писать жалобы Бекингему. Деньги выплачивались, но нерегулярно.

20 января 1623 года Бэкон наконец-то получил возможность поговорить с королем. Сэр Фрэнсис был рад, что Яков обращался к нему «не как к преступнику, но как к человеку, опрокинутому бурей»[1245]. После приема у короля по Лондону пошли слухи, что Бэкон может вновь занять какой-либо высокий пост. Как сообщал Джон Локк (1 февраля 1623 года), «говорят, что председатель Совета станет лордом-канцлером, а лорд Верулам возглавит Совет, а его долги оплачены из королевского кошелька»[1246]. Но то были только слухи.

Бэкон, даже будучи в опале, внимательно следил за политическими новостями и даже время от времени в переписке с Бекингемом и другими высокопоставленными персонами высказывал свои мнения. На некоторых событиях следует остановиться детальней.

В начале 1620-х годов короля и фаворита более всего занимали отношения с Испанией. Яков надеялся заключить союз с Филиппом IV и рассчитывал на брак своего сына Карла, принца Уэльского, с инфантой Марией. Бекингем активно участвовал в брачных переговорах. Однако серьезным препятствием этому союзу оставалась проблема Пфальца[1247].

Из письма Бекингема графу Гондомару[1248] (9 сентября 1622 года):

«Если император (Фердинанд II [Ferdinand II; 1578–1637]; император Священной Римской империи с 20 марта 1619 года. – И. Д.) завершит завоевание Пфальца, являющегося наследственной вотчиной внуков Его Величества, результатом может стать лишь кровопролитная война между императором и моим государем… Вы знаете, что король [Яков] всегда желал лишь справедливости, мира и нерушимой дружбы с вашим государем. Но как может принц Карл жениться на инфанте, если ваши друзья (Пфальц завоевывали имперские и испанские войска. – И. Д.) разоряют его [Карла] сестру и племянников?»[1249]

Но ситуация осложнялась не только проблемой Пфальца. Брак между протестантским принцем и католической инфантой мог быть заключен только с согласия папы римского. Рим, в свою очередь, выдвинул жесткие требования: полную свободу вероисповедания для будущей принцессы Уэльской и ее окружения, воспитание ее детей в католической вере и отмену всех английских законов, направленных против католиков. Яков на такое пойти не мог (а парламент тем более). Король и так сделал большую уступку испанской стороне летом 1622 года, освободив из-под стражи католиков и католических священников, что вызвало возмущение. Пойти же на условия Рима значило потерять корону. В Англии стали нарастать антииспанские настроения. Дело шло к войне, на которую в казне денег не было, а добровольные взносы принесли лишь 88 тысяч фунтов стерлингов, что было смехотворно мало. Тем не менее Яков направил Филиппу IV письмо (а фактически ультиматум), в котором выдвинул следующие условия: Пфальц должен быть освобожден в течение 70 дней, и Испания должна обеспечить проход английских войск для этого освобождения.

Прочитав послание Якова, граф Оливарес, valido (т. е. официальный королевский фаворит) и глава испанского правительства, сказал: «Если бы я посоветовал подобное моему государю, меня бы казнили как предателя»[1250]. После чего Оливарес в октябре 1622 года возобновил переговоры о браке (ведь, как он понял, теперь опасаться войны с Англией не приходится, у Якова нет на нее денег). К тому же инфанта заявила, что лучше удалится в монастырь, нежели выйдет замуж за протестанта. Соответственно, испанская сторона потребовала принятия принцем Уэльским католичества.

И тут кому-то – возможно, Карлу, а может, Бекингему или Гондомару (что вероятнее всего[1251]) – пришла в голову весьма затейливая идея: принц Уэльский явится в Мадрид инкогнито и там решит вопрос о браке.

Чем глупее идея, тем легче начать ее реализацию. 17 февраля 1623 года Яков простился с Карлом и Бэкнигемом в Теобальдсе. На следующий день молодые люди с фальшивыми именами (Джек и Том Смит, торговцы) и накладными бородами отправились в путь.

Из книги М. Дюшена «Герцог Бекингем»: