Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона

И еще об одном жанре литературы (на этот раз исторической), о котором писал Бэкон, следует сказать несколько слов. Речь идет о так называемой «смешанной» гражданской истории (Mixed History). «Особенно часто, – разъясняет Бэкон, – в сочинение исторического характера включается материал, заимствованный как из других гражданских наук, так и в значительной мере из наук естественных. Некоторые писатели создали особый жанр, в котором автор не излагает события в хронологической последовательности, но выбирает их по своему усмотрению, размышляя о них, и, воспользовавшись этим поводом, обращается к рассуждениям на актуальные политические темы (возможно, Бэкон имел в виду, в частности, трактат Н. Макиавелли «Рассуждение о первой декаде Тита Ливия». – И. Д.)… Конечно, любая более или менее серьезная историческая тема, если можно так выразиться, чревата политическими уроками и назиданиями, но все же сам писатель не должен уподобляться повивальной бабке. Точно так же к смешанному виду истории относится и космографическая история, имеющая весьма многочисленные точки соприкосновения с другими дисциплинами: ведь из естественной истории она заимствует описание самих стран, характера их местности, географического положения и природных ресурсов; из гражданской истории – описание городов, государств, нравов; из математики (т. е. математических дисциплин: механики, оптики, астрономии и т. п. – И. Д.) – описание климата и движения небесных светил над землей. Этот род истории или, точнее, науки составляет, как мне кажется, особую славу именно нашего века. Ведь именно в нашу эпоху земной шар каким-то удивительным образом сделался открытым и доступным для изучения. Правда, древние знали о поясах земли и антиподах…

Но то было скорее результатом логических рассуждений, чем путешествий и непосредственных наблюдений. Но чтобы какой-то маленький кораблик соперничал с самим небом и обошел весь земной шар даже по еще более сложному и извилистому пути, чем тот, по которому всегда движутся небесные светила, – это достижение нашего века». И это обогащение знания, подчеркивает Бэкон, «стало возможным благодаря морским путешествиям, в результате которых мы все чаще получаем возможность объезжать и обходить весь земной шар, подобно тому как это делают небесные светила»[1367]. Дальним плаваниям, особенно, как бы мы сейчас сказали, исследовательским (поисковым) экспедициям Бэкон придавал особое значение: «не должно считать малозначащим и то, что дальние плавания и странствования (кои в наши века участились) открыли и показали в природе много такого, что может подать новый свет философии. Поэтому было бы постыдным для людей, если бы границы умственного мира (globi… intellectualis) оставались в тесных пределах того, что было открыто древними, тогда как в наши времена неизмеримо расширились и прояснились пределы материального мира (globi materialis), т. е. земель, морей, звезд»[1368]. Можно согласиться с Д. Джиллисом, что Бэкон приложил много усилий к тому, чтобы трансформировать «миф о мореплавании (the voyager myth)» в «метафорическое орудие (vehicle) экспериментального метода»[1369].