Остров концентрированного счастья. Судьба Фрэнсиса Бэкона

Но как бы то ни было, островитяне проявили об экипаже поистине христианскую заботу. Любопытна в этой связи реакция рассказчика (т. е. одного из командиров судна) на эту заботу и участие. Он собрал экипаж и поделился с ним своим пониманием ситуации: «Друзья мои, соберемся с мыслями и подумаем о нашей судьбе. Мы выброшены на сушу, подобно Ионе, извергнутому из чрева китова, когда уже считали себя погребенными в морской пучине; но и сейчас, обретя землю, мы находимся между жизнью и смертью; ибо оказались за пределами и Старого, и Нового Света; и одному богу ведомо, увидим ли мы когда-либо берега Европы. Чудом попали мы сюда и только чудом сумеем отсюда выбраться». И далее он призвал членов команды вести себя прилично, «быть в мире с Господом и снискать расположение здешнего народа», и не обнаруживать «свою порочность и недостойность», иначе всю команду могут «изгнать… немедля»[1407]. Т. е. смысл обращения рассказчика к морякам сводился к следующему: «Вы, дорогие мои, по природе своей обычные бандиты, но, если хотите выжить, да еще приятно провести время, держите себя в руках». Экипаж, «в один голос (with one voice) поблагодарил» докладчика за «полезное увещевание (good admonition)»[1408]. Думаю, эта сцена также не лишена некоторых реминисценций из Ветхого Завета: «И пришел Моисей и пересказал все слова Господни и все законы. И отвечал весь народ в один голос (and all the people answered with one voice), и сказали: все, что сказал Господь, сделаем» (Исх. 24: 3).

Команде действительно удалось хорошо провести время («we… lived most joyfully»[1409]) на острове. Настолько хорошо, что уже через несколько дней они забыли «все, что [им] было… дорого на родине (forget all that was dear to us in our own countries)»[1410].

Больные моряки между тем поправлялись на удивление быстро, но не благодаря ангелу, возмущавшему воду или непосредственному вмешательству Спасителя, как это описано в Новом Завете (Ин. 5: 2–9), но с помощью «мелких пилюль серого и беловатого цвета (small grey or whitish pills)»[1411] и фруктов.

Спустя три дня, в течение которых морякам было запрещено покидать их обитель, к ним явился человек, «одетый, как и прежний, в синее» (синий цвет доминировал на острове), который «изъявил желание говорить с несколькими из нас, после чего шестеро из нас остались с ним, остальные же удалились»[1412]. Пришедший представился управителем «Дома чужестранцев», а по сану был христианским священником. Сообщив морякам условия пребывания на острове (государство берет на себя расходы по содержанию гостей, но гостям запрещается отлучаться из города дальше чем на полторы мили без особого на то разрешения), управитель на следующий день поведал европейцам о той стране, в которой тем довелось оказаться.

Он начал с того, что «мы, жители острова Бенсалем (ибо так он именуется на их языке), благодаря нашему отдаленному расположению, тайне, к которой обязываем мы наших путешественников, и редкому допущению к себе чужестранцев, хорошо осведомлены о большей части обитаемых земель, сами же остаемся неизвестны»[1413].

Здесь уместно отметить выражение «на их языке». Т. е. язык жителей Бенсалема европейцам был не знаком. Однако само слово «Бенсалем» – еврейское, оно составлено из двух слов «ןב» (бен; сын, потомок) и «םוֹלָש» (шалом; мир), т. е. «сын мира».

Первый вопрос, заданный моряками управителю, касался христианизации бенсалемской земли: «кто был ее апостолом и как была она просвещена верою?»[1414]. Ответ сводился к тому, что жители острова приняли христианство не по воле неких пришельцев-завоевателей, но в результате чуда Света, случившегося «спустя около двадцати лет по воскресении Спасителя» на восточном побережье у города Ренфузы[1415].

Обращаясь к описанию чуда Света в «New Atlantis», следует иметь в виду, что Бэкон жил в эпоху, когда в протестантских кругах получила распространение концепция «прекращения чудес (cessatio miraculorum)». Как писал Яков I, «все мы-христиане должны твердо знать, что со времени пришествия Христа во плоти и установления апостолами Его Церкви, все чудеса, видения, пророчества, видения ангелов и святых прекратились. Это все служило только для первого посева веры»[1416]. Между тем концепция cessatio miraculorum представляла для протестантской идеологии, одним из принципов которой был принцип «Sola Scriptura», определенные трудности, хотя бы потому, что не имела оснований в библейском тексте. Тем не менее мысль о «прекращении чудес» получила широкое признание. Бэкон связывает чудо Света именно с ситуацией обращения бенсалемитов в христианство, т. е. с «первым посевом веры». Обратимся к описанию этого чуда управителем «Дома чужестранцев».