Остров страха

Да, грустного и веселого в пионерской юности было много — вот бы все это собрать воедино и спрятать в сейфе до лучших времен. Есть фотографии, на которых Стасик неизменно стоит с краю, и даже отличного владения футбольным мячом, достаточного для того, чтобы сыграть в матчах на первенство среди лагерей северного побережья Озера, не хватало, чтобы вступить в элиту первого отряда. Стасик и не рвался, ему вполне хватало своей тесной компании. Пара-тройка человек, с которыми можно поговорить о том, что тебя волнует, и не говорить о том, что тебя не волнует. Что еще для счастья надо? Пожалуй, только хорошей подружки, но тут уж пока ничего не поделаешь. Девочка по имени Катя, которая ему нравилась, никогда не смотрела в его сторону. Курносая симпатяга с ямочками на щеках дружила с «элитой», хоть и не выказывала открытого пренебрежения к маргиналам. Да и сам Стасик не обратил бы на нее внимания, если бы не один забавный случай.

Раз в неделю, по четвергам, пионеров отводили в баню. «Баня» — это, конечно, громко сказано. Одноэтажный кирпичный сарайчик, прятавшийся в густых ветвях недалеко от круглой летней эстрады, служил и прачечной, и душевой для персонала, и даже мойкой для автомобилей. Но зато там, в единственном месте на весь лагерь, была горячая вода, так успокаивающая расшатанные подростковые нервы. Впускали мыться мальчиков и девочек, разумеется, по отдельности. Мальчики, как кавалеры, пропускали девочек вперед и коротали время на стадионе. Девчонки выходили из кирпичного бункера сырые, розовые и смешные, с полотенцами на головах и стыдливо маскируемыми пакетами с бельем.

В один из четвергов все прошло как обычно, девчонки искупались первыми и разошлись кто куда. Стасик стоял под струей теплой воды и думал о чем-то возвышенном. Он не заметил, что остался в душе совсем один. Остальные пацаны, вдоволь наигравшись мочалками и мылом, уже переодевались за дверью. Стасик решил поторопиться…

…и тут произошло что-то невероятное. Дверь открылась, впустив в сумрачное помещение душевой комнаты солнечный свет. На пороге стояла Катя и смотрела на него, голого, совершенно открыто и с хитренькой улыбкой. Стасик не просто опешил — он оцепенел, забыв, что нужно делать в подобных случаях. Он стоял к двери боком, приподняв одно колено и сокрыв, таким образом, причинное место, но ведь всё остальное-то оставалось открытым!

Те короткие секунды, что Катя смотрела на него, показались Стасику часом. Потом девочка улыбнулась, подмигнула и, ни слова не говоря, исчезла. Вослед ей раздался дружный мальчишеский хохот. Несомненно, это была идея пацанов — разыграть Гисыча…

Сидя на скамейке, глядя на догорающий прощальный пионерский костер, Стасик мысленно прогонял и прогонял именно этот эпизод. Волнующее переживание, ни с чем дотоле не сравнимое. Жаль, нельзя будет испытать это снова… конечно, речь идет именно об ощущениях, а не о том, чтобы оказаться в чем мать родила перед посторонним человеком.

Но вскоре вновь происходит что-то странное. Вечер прощального костра — волшебный вечер.

Курносая Катя стоит перед ним. В шортиках и синей блузке. Игриво улыбается, совсем как в тогда в душе.

— Привет. Чего сидишь?

Он краснеет, но возле костра это незаметно, потому что лица у всех оранжевые и кажутся перепуганными.

— Сижу, слушаю, как они играют.

— Плохо они играют! — смеется Катя. — У меня уже в ушах звенит. Пойдем отсюда.

И она подмигивает. Стасик испытывает дежа вю. Точно так же она подмигнула после внимательного осмотра в «чистый четверг». Хитрая лиса.

— Пойдем, пойдем, не сиди тут как сыч.

Она тянет его за руку и поднимает со скамейки. Ансамбль из Тайгинки играет одну из его любимых вещей — «Я хочу быть с тобой» группы «Наутилус Помпилиус». Он вздыхает, но все же позволяет себя увести.

Пляж находится далеко от лагеря. До него нужно топать по широкой песчаной тропе вдоль берега. Стасик поначалу старается держаться подальше от девочки, но Катя не оставляет ему ни малейшей возможности увильнуть — берет за руку и уверенно ведет вперед. Он думает, что сердце его остановится. Они вдвоем здесь, когда уже почти стемнело, луна выглядывает из-за леса и плещется за зарослями камыша Озеро. Особой пикантности и остроты добавляет то обстоятельство, что в этот час им нельзя здесь находиться. Но что им теперь нарушения, когда завтра «Икарусы» увезут их домой в Челябинск, а через неделю вообще придется садиться за парты! Сейчас им не страшно.

Тропа упирается в сетчатые ворота, за которыми начинается песчаная береговая линия. Ворота, разумеется, закрыты. Стасик с надеждой поворачивается назад, но Катя и тут на высоте. Если уж она с легкостью вошла в мужскую раздевалку и душевую кабину, то ей ничего не стоит придумать, как преодолеть ворота.

Они бегут дальше. Ворота позади. У Стасика немного ноет ладонь от неудачного приземления на землю, а Кате хоть бы хны — она бежит впереди.

— Не отставай, футболист! — кричит девочка. Стасик старается, но на ногах у него будто не легкие кроссовки, привезенные матерью из Москвы, а тяжелые охотничьи сапоги. — Давай, давай, догоняй!