Остров святого православия. Русские паломники на Кипре в XII-XX веках

О фимиаме. И тут рождается фимиам – ладан, падает с небес, и его снимают с деревцев. В горах тех деревцев много и низких, с травой равных, и на них падает фимиам тот хороший. И собирают его в июле месяце и в августе; в другие же месяцы он не падает, но только в те два родится»[49].

Игумен Даниил уже в XII в. при посещении заметил главное, чем всегда была славна Кипрская земля: во-первых, то, что здесь «лежат» множество святых и перечисляет наиболее прославившихся и причисленных к сонму вселенских святых Православной Церкви; во-вторых, он рассказывает о кипрском кресте, поставленном, по преданию, императрицей Еленой на высокой горе при посещении ею Кипра после обретения в Иерусалиме Животворящего Креста Господня. Причем Даниил приводит одну из версий этой легенды: Елена вложила в кипарисный крест гвоздь от Распятия Христова, от чего он стал чудотворным. Благочестие Даниила настолько велико, что он собственными глазами видит этот крест парящим в воздухе, как будто это случилось во время посещения св. Еленой острова. Наконец, игумен Даниил говорит об изобилии на острове всего, что необходимо человеку, и приводит поэтичную легенду о небесном происхождении ладана на Кипре.

XIII–XIV вв

Феодальная раздробленность, монголо-татарское разорение Руси оставили отпечаток на ее православной жизни, культуре и письменности до середины XIV в. Однако, без сомнения, странствия по Святым местам Востока продолжались и после игумена Даниила. Из летописей известно, что паломничества совершили такие известные деятели монашеской жизни, как архимандрит Киево-Печерской лавры Досифей (до 1219 г.), монах Антоний Дымский (1238–1243), ставший преемником Варлаама Хутынского и основателем Дымского монастыря около Тихвина. В XIV в. путешествие в Святую Землю совершил новгородский архиепископ Василий (1331–1352). Он побывал в Палестине и видел 100 финиковых пальм, посаженных Иисусом Христом, врата Иерусалима, не открывающиеся с тех пор, как их закрыл Спаситель. «Я самовидец этого», «я своими глазами видел скит Его», – писал Василий в «Послании» тверскому епископу Феодору[50].

В дошедших до нас Записках паломников-путешественников той поры довольно подробно описываются посещение Константинополя и святыни византийской столицы. Об этом пишут архиепископ новгородский Антоний (1200), Стефан Новгородец (1348–1349), Игнатий Смоленский (1398), дьяк Александр (1391 и 1396 гг.) и др. Но о «хождении» в Палестину в XIV в. мы знаем только то, что там были монах Епифаний и архимандрит Агрефений (Грефений). Первый из них, правда, оставил лишь маршрут путешествия («короткий») русского паломника в Святую Землю с указаниями расстояний в верстах между пунктами пути. Второй – традиционно описал то, что следует увидеть паломнику при ее посещении, попутно он упомянул и Кипр.

Архимандрит Смоленской обители Пресвятой Богородицы Агрефений посетил Иерусалим около 1370 г. Перед прибытием в Яффу, конечный пункт плавания в Палестину, корабль, на котором он плыл из Константинополя, или сделал остановку на Кипре, или плыл мимо острова – не ясно. В Записках можно прочесть лишь лаконичное замечание: «В Кипре острове крест благоразумного разбойника, и там рождается много сахара»[51], – подобные сведения он мог узнать и от своих попутчиков. Но, упоминая мимоходом о кресте благоразумного разбойника, привезенного и поставленного на кипрской горе Олимп св. Еленой, он впервые из русских паломников касается распространенной версии предания о появлении знаменитого креста на Кипре – будто бы это был крест одного из двух разбойников, распятых по обе стороны от Иисуса Христа, о котором в Евангелии от Луки (23, 39–43) написано следующее.

Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас. Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишвся Бога, когда и сам осужден на то же? И мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли; а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда прибегав в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю.

XV в

С XV в. описания путешествий паломников становятся более разнообразными. Тип рассказов остается прежним – сведения о том, какими они увидели известные святыни Православного Востока, какие легенды они слышали на протяжении пути. Но меняются условия странствования, и паломник, повествуя о своем длительном и опасном путешествии, поневоле должен был теперь вдаваться в большие подробности о сопутствующих обстоятельствах и не ограничиваться предметами благочестивого интереса.