Островок Вневременье

Забавно, но мне понравился этот слалом. Вспомнилась армейская юность и грунтовка, начинавшаяся едва не за последними домами шахтерского города. Грунтовка разбитая, ямистая, извилистая. Вспомнил, как, воспаряя над деревянными скамьями в кузове шишиги и жестко приземляясь обратно, задница обретала суровые мозоли. Ностальгия по юности, однако. Даже взгрустнулось. Как же быстро летит время, забывается плохое, и вот уже поездки в кузове кажутся забавным приключением. Да, почти десять лет миновало. Вот, вспоминаются не самые лучшие эпизоды, а семь суток, которые поездом добирался от части до Москвы, не запомнил. И не квасил же, вот что обидно. Это время просто стерлось из памяти. Только концовку запомнил: шел в отглаженном камуфляже, с букетом цветов для мамы. А, и еще какой-то черт пытался за полторы сотни сторговать по дороге мою форму. Шел, две сумки плече. И еще помню лица салажат части, что недалеко от дома находилась. Зависть и восхищение буквально на каждой пушистой физиономии написаны были. Они тогда отдали мне честь всем строем, и я им ответил. И улыбнулся. Дембель может себе позволить спокойно улыбнуться, он свободен.

Живая очередь метров в триста длинной тянулась до дверей гаевни. Суровые уральские водилы мрачно дышали двухдневным перегаром, поднимая температуру воздуха градуса на три, не меньше. Часа через полтора я уже стоял внутри помещения и слушал номер статей, которые повторял мент за окошком кому-то невидимому позади себя. Точнее, не статей, а статьи. Сто семнадцатая – пьянка. Я так понял, что тут это самое популярное нарушение. Еще больше в этой мысли меня утвердило то, что заполненную квитанцию на оплату штрафа нарушитель получал буквально через пару секунд после оповещения и тут же шагал к кассе, где обменивал наличность на права.

Диалог гаишника и нарушителя был удивительно лаконичен и деловит.

– Иванов Иван Иванович?

– Да.

– Сто семнадцатая, в кассу.

Когда я сунул в окошко карточку временного разрешения, то мент некоторое время смотрел на меня как на удивительнейшее чудо природы. И только спустя секунд пять рявкнул:

– Неторопливый Василий Васильевич, сто четырнадцатая!

Однако квитанция не появилась. В невидимой от окошка области, где зарождались бумажки, произошла остановка конвейера. А спустя почти минуту хриплый голос произнес:

– Пусть пройдет.

Дверка открылась, и я ступил в тесную канцелярию, где сидели два человека: майор и женщина в гражданском. Перед ними высилась стопка «сто семнадцатых» квитанций. Скривившись от напряжения, леди заполняла мою сто четырнадцатую. Коротко – езда без документов.

Майор покрутил в руках мое удостоверение, затем пожал плечами и с удивлением оглядел меня с ног до головы, словно пытался узнать что-то хотя бы по моей наружности. Но не обнаружив разгадку, решился на вопрос:

– У тебя чего, пятнадцати рублей не было? Этот штраф можно на месте оплатить.

– Так ваш сотрудник отказался его брать.

– Верочка, кто там дежурил у Бисерти?

– Щас.

Женщина заполнила квитанцию и отдала ее мне, затем порылась в бумагах и прочитала с листка наименование прыщавого буквоеда с поста.

– А, этот… – значительно произнес майор, словно речь шла об опознании рецидивиста. – Мда…

Он что-то черкнул в блокноте.

– Все, иди в кассу.

Через пять минут я выбрался с правами и хорошим настроением на свежий воздух. Он приобрел потрясающий вкус удавшейся жизни и накатывающейся удачи. Первым делом я закурил. Сделав несколько больших затяжек, достал мобильник, чем конкретно поразил шоферскую братию в очереди, и позвонил на коммутатор станции. Там меня соединили с бараком.

– Автолыч, все хорошо, права я забрал.

– Молодец! – в голосе напарника прозвучало столько облегчения, что трубка чуть не растаяла от счастья.

– Буду ждать обратный рейс. Тебе прикупить чего?

– Смотри сам. У нас тут вроде бы есть запасец.

– Усек. Прикину чего к чему.

Я сунул аппарат в карман и огляделся, выбирая направление. Обратно в поселок машина пойдет только вечером, а значит, есть время спокойно пошататься по городу. А начать шатания лучше с какой-нибудь забегаловки, а то в животе настойчиво и громко урчало.

Отыскав не слишком роскошное заведение, завалился туда. Интерьерчик там оказался спокойным и довольно симпатичным. Даже меню на столе в кожзам обернуто. Я выбрал столик у окна, сунул в пасть сигарету и принялся изучать ассортимент. Большинство блюд звучали вкусно, но сейчас хотелось чего-нибудь привычного. Потому выбрал быстро.

– Порцию пельменей, пожалуйста. И кофе вареный.

– Сейчас или после?

– Сейчас.

Готовились пельмешки не быстро. Я не только успел выпить принесенный напиток, но и выкурить пару сигарет. Но зато когда принесли – аромат аж голову вскружил. Несмотря на то, что в меню значилось про ручную лепку, продукт на этот раз оказался лысым. И очень вкусным. Классические уральские пельмешки лихо пролетели, но пустого места внутри все еще оставалось слишком много. Пришлось заказать еще порцию. Что ж, вторая оказалась не хуже первой. С помощью кофе я проводил еду, покурил, расплатился, присовокупив чаевые и отвалил побродить.