Островок Вневременье

– Быстро едем, смотрю, – гаишник забирает у меня из рук протянутые документы, но даже и не смотрит в них – просто держит.

– Так я ж ниже нормы держал. И знака никакого, опять же.

– Ну, мы ж всегда его можем поставить, правда? – на круглой морде расплывается улыбка, как жир на воде. – Вот хотя бы до того поворота?

– Легко, – соглашаюсь я, ибо и вправду могут. – И какой там знак стоял?

– Пусть будет «Шестьдесят», – благородно кивает ряшкой блюститель.

– Согласен, – киваю я, ибо «Шестьдесят» куда дешевле, чем «Сорок».

– Тогда с тебя по рублю за каждый сверху. Тридцатку, короче.

– Да столько в Исаково не берут! Давай пополам.

– Давай, – быстро соглашается мент.

      Протягиваю чирик.

– Ну ты делишь! – изумленно воззрился на меня гаишник. – В школе плохо учился?

– Отличником не был, – виновато развожу руками.

– Тридцать пополам – пятнашка, – терпеливо разъясняет он, но кивает. – Ладно, давай чирик.

– И сколько раз меня еще остановят? – спрашиваю, забирая документы.

– Ты куда мчишься-то? – вопросом на вопрос ответил гаишник.

– Домой, в Москву, – и добавляю: – Но в Чебоксарах заночуем.

– Да больше нет никого до самых Чебоксар.

– Спасибо!

Мент в ответ машет рукой. Вали, мол. И правда, никого больше мы не встретили. Тишь да гладь да божья благодать. На въездном посту даже притулупленного гаишника у барьерчика со знаком «Стоп» не наблюдалось, хотя я все равно послушно зафиксировал остановку. Не зря, наверное: за окошком будочки мелькнуло лицо, однако никто не вышел. Лень выползать на мороз, подозреваю. А может, те патрульные в команде чебоксарского поста и числятся. Попробуй по маловразумительной скороговорке узнать, что за чувак перед тобой, и выяснить, к чему его подразделение относится. Может быть, это вообще какая-то команда для мойки знаков или картографирования выбоин. Черт их разберет.

Не остановили – и ладно. Знакомым маршрутом мы двинули к гостинице «Чувашия». На глаза мне попался подсвеченный плакат с плавящимся от счастья чуваком, сфотографированным на фоне симпатичных построек и зелени. «Это мой город! Это любимый город!». Я тут же вспомнил анекдот, что мне рассказывали местные ребята по поводу данной социальной рекламы: «Идет чувак с подбитым глазом, вытирает рукавом кровь, льющуюся из носа, и бормочет: “Это мой город! Это любимый город! Только район плохой”».

Тихо посмеиваюсь. После длинных перегонов все эмоции становятся простыми, чистыми, обнаженными, как нервы зуба после сверления. Ужасно неудобно. Иногда банальнейшая история или воспоминание могут вызвать смех, огорчение чуть не до слез, а то и мощную волну ненависти.

– Ты чего? – Автолыч подозрительно смотрит на меня.

– Да все нормально, – смех уже улетучился, будто ничего и не было. – Так, вспомнилось.

– Это хорошо. Главное, чтоб ничего мерещится не начало, – предупреждает он. – А то самое время для видений.

– Ты про что? – спрашиваю.

– Бывает такое с устатку. Идешь по трассе, и вдруг тень перед носом мелькает. Бьешь по тормозам, а там и нет ничего.

Я не удивлен. На самом деле наблюдал такую штуку не раз. И кстати, вот совсем недавно, где-то перед Цивильском тоже чуть не тормознул в пол, еле удержался. Думаю, немало аварий происходит из-за подобных глюков. Слышал я рассказы и про невесть как возникшего посреди дороги человека. Случалось, что видели, как птица огромная пикировала в ветровое стекло. Но из видений чаще всего возникают собаки. Такая она, трасса. Почти кошмар техноцентра, связующая бездна. Львы, тигры, медведи… А и правда, кто знает, что такое вообще в головах творится? Может быть, и нет никакой деятельности там особой, а только работа по приему-передаче и поддержка функций организма с милостивого разрешения ноосферы? Мотаю головой, распихивая разные безумные идеи по углам памяти. Они могут пригодиться. Для чего? А вдруг книги начну писать. Вздыхаю, закуриваю и полезно размышляю на тему: какая только хрень в голову не лезет по ночной поре, да с устатку.

Подруливаем к гостинице. У стойки тетка хоть и сонная, но вполне адекватная. Выделяет нам ключ от двухместной кельи. Берем номер с удобствами на этаже, ибо денег почти ноль. Без душа пережить ночевку можно, а вот трассу без горючки не одолеть.

Швыряю барахло в шкаф и падаю в койку, зажав в зубах очередную сигарету. Достаю телефон – он разряжен. Забыл я про него напрочь, что изредка, но случается, ибо не привык я к мобильнику. Со станций-то можно по межгороду трепаться сутками, вот и забросил аппарат. Ставлю «моторолу» на зарядку. Стыдно перед Никой, тянет набрать номер. Но ночью звонить тоже не здорово. Она привыкла, что связь держим со стационарных точек, а в дороге почти и не созваниваемся. Служебный телефон для служебных надобностей, как мне внушили шефы. Ладно, утром отзвонюсь.

Курю, пока Автолыч ходит умываться. Когда все вокруг тебя чуть покачивается, то покурить в лежачем положении – кайфовое ощущение. Понимаешь, что начинается отдых.