Освободитель

Пустошь встретила нашу армию изнуряющей жарой. Сезон дождей мы благополучно пересидели дома, и теперь впереди нас ждали минимум пять месяцев зноя, изредка разбавляемого короткими летними осадками. Мои ближайшие соратники, по случаю начала похода, разоделись в пух и прах. Яг даже шляпу на голову натянул вместо каски. В моде тут были широкополые головные уборы, на манер мушкетёрских в незабвенном фильме про Д´Артаньяна. Хотя, большинство бойцов и командиров давно переняли мою привычку вязать на голову бандану. Не пафосно, но практично. Голова не так потеет, и пот глаза не заливает. Правда, поначалу выглядели мы как настоящие пираты, потому как бойцы мои стали на головы платки разных расцветок вязать: от ярко-красных, до угольно-чёрных. Чуть позже каждый десяток стал носить свой цвет. Идёт рота, а там и лазоревый, и коричневый, и ярко-оранжевый. Аж в глазах рябит. Пришлось распорядиться, чтобы банданы все носили одинакового зелёного цвета. Иначе враг разноцветную гвардию миль за десять бы углядел. А оно нам надо? Но некоторые, как Яг или Курт, ни в какую не расставались со шляпами, напяливая их на голову под самыми немыслимыми углами.

Вообще в плане формы новая лесанийская армия всё больше напоминала родную российскую: камуфляж с шевронами. На левом рукаве – шеврон с чёрно-жёлтым флагом Лесании. На правом – шеврон с эмблемой тысячи. И тут я, конечно, сам маху дал. Проболтался как-то бойцам, что у нас элитные части всегда эмблему имели – кто волка, кто барса. И понеслась душа в рай. Тысяча Макса Оттона стала леопардами. Курт себя и своих бойцов самоназвал волками. Арон Шеридан взял быков, заявив, что это самое сильное животное, и ни один дикий зверь не сравнится по мощи и свирепости с этими рогатыми красавцами. Ещё одна тысяча, перешедшая под начало Торре Милтона, стала рысями – бесшумными лесными кошками. И так далее! Одна тысяча даже брюка себе на шеврон нарисовала – паукообразную нечисть, водящуюся по большей части на севере королевства. В общем, не войско, а зоопарк настоящий. Правда, в скором времени мне это даже понравилось. Лучше и проще стало бойцов отличать. А эти негодяи так вообще стали себя называть не по номеру тысячи, а по самоназванию. «Быки» соревновались с «медведями» и дружили с «волками». «Леопарды» соперничали с «рысями», но обнимались с «медведями». Так как службе это не мешало, и наоборот, развивало здоровую конкуренцию, я этот армейский шовинизм стал всячески поощрять. Лишь следил, чтобы он не переступал границ, и чтобы из шуточного соперничества не перерос в настоящую вражду или неприязнь.

А ещё одним новшеством стали маги, приданные к каждой тысяче. И не круги магов, нет! А именно по одному магу, которым сделали точно такие же, как у меня магические жезлы, концентрирующие мощь, и с лёгкой руки Прета Карильона прозванные… «градами»! Мы с ним весело посмеялись, вспоминая наш поход в бывшую столицу человеческой империи и сказки, рассказанные виконту Тавису – племяннику жены императора Басмана. Получается, сами того не желая, мы воплотили в жизнь собственную фантазию. И теперь эту фантазию собирались протащить через горы, в южные королевства, как раз для борьбы с императором Басманом и его захватническими амбициями.

Я любовался стройными рядами двадцатитысячного корпуса, дружно шагающего навстречу неизвестности, и параллельно поглядывал на такой же численности корпус, шагающий слева от нас. Вёл его граф Шеридан-старший. Именно он возглавил пехоту, провожающую нас через Пустошь на ту сторону гор. А десятитысячный корпус кавалерии взял под командование герцог Штаровир. На время моего отсутствия именно он будет выполнять функции главнокомандующего Лесанийского королевства. И я был этому рад. Война с Тэнебери и Торном многому научила маршала, и теперь Пиль Штаровир не стеснялся перенимать новые тактику и стратегию. Плюс, мы действительно стали с ним хорошими друзьями. Да и короне он был верен, как никто. Вместе мы и разрабатывали план похода в южные королевства через враждебную пока что Пустошь…

На заседании королевского совета споров практически не было. Королева Изольда изредка вмешивалась в разговор, и внимательно слушала меня, Штаровира, главу Тайной канцелярии Грета Астута и главного советника Вилема Торрена. Последний постоянно проявлял озабоченность, в лучших традициях чиновников:

– Серж, вы уверены, что пятидесяти тысяч хватит для беспрепятственного похода через Пустошь?

– Вполне, граф, – кивнул я Торрену, – Как вы помните, огромную орду зрожей мы разбили силами вдесятеро меньшими. Сейчас у них от орды жалкие остатки. Моя разведка докладывает, что племена их после неудачного похода до сих пор воюют друг с другом. Так что бояться особо нечего.

– Тогда зачем так много войск? – резонно спросил глава Тайной канцелярии.

– А чтобы раз и навсегда обезопасить Пустошь, – спокойно пояснил Штаровир. – Мы не просто хотим провести корпус герцога Белогора к горам, но и раз и навсегда утихомирить юг.

– Господа, – Изольда вдруг нахмурилась, – То есть, вы хотите зрожей… полностью уничтожить?