Освобождение

(ты приглядись-ка!) вон за тем окном –

беда, болезнь, ребёнок-кроха. Адом

жизнь обернётся, без надежды дом.

Помочь ребёнку нас зовут с экрана.

Сбираем деньги. Сколько за бортом

осталось? Может, чудо-парки рано

роскошные плодить? Их — «на потом»?

Как в праведной семье…

Ещё мечтанье мучит непростое:

скромней иные храмы украшать,

направить нашу лепту на святое,

Наставника Благого не предать.

Как в праведной земле…

Високосный год

Завершает декабрь странный сумрачный год.

Он о снеге забыл у начальных ворот,

майских радостных дней хоровод не впустил –

дождь дни, ночи хлестал, выбиваясь из сил.

Это… так, год споткнулся — беда-то в другом:

Невидимка проснулась. Человеческий дом

беззащитным стоит. Что там слава ракет!

Пандемия.

Пред нею разут и раздет

президент и кассир в магазине моём.

Мир нарушен. Воюем, страдаем? Живём.

Год — жестокий учитель, может, стоит понять:

мы как в тесном дому на Земле. Воевать?

Только с общей бедою, таким вот бичом.

Не грозиться соседу «огнём и мечом».

И «престижные» детские игры избыть.

Мы, Природа — заглавная тонкая нить.

В церкви

Храм заполнен. В пространстве

мерно голос звучит.

Вновь волнуют убранство

церкви, свечек лучи.

Слышен хор в отдаленье

за притихшей толпой.

Это стройное пенье

словно глас неземной.

И душа устремилась

вслед за звуком в полёт.

Ей оказана милость:

ослабел тяжкий гнёт

ссор, обид, озлобленья,

неурядиц — всех бед.

Канут эти мгновенья,

но останется след.

В суете бесконечной

вдруг замедлишь разбег.

Распрямишь свои плечи –

заплутал человек!

Человек? А недавно

что сказал, как решил?

Служба движется плавно.

Дай мне, Господи, сил

сделать шаг в это утро

к чистоте бытия.

Мир устроен премудро.

Но не мы… И не я.

Два посещения монастыря

Перед храмом, распятым войной,
мы стояли. И камни-обломки,
что лежали под серой стеной,
нам кричали: «Ты слышишь, потомок,
адский грохот полвека назад,
когда русских умельцев творенье
разрушалось и долго плыл смрад
по полям, разорённым селеньям?»

Колокольня летит в небеса.
Вот и храм белым облаком снежным.
Возродился, стал лучше, чем прежний?
Смело новая блещет краса.
Он стоит на просторе земном,
окруженный высокой оградой
и таинственных келий парадом.
Там, внизу, речка Истра вьюном.

Выхожу из притвора. Скамья,
Посижу, молча благословляя
мастеров, труд их всюду сверкает.
Они дальним умельцам родня.

о припомнилась мне — почему? —
деревянная церковь в лесочке
под Калугой и служка в платочке.
Мы в святую идём полутьму…

Рядом с человеком

Когда пробьёт последний час природы,

Состав частей разрушится земных:

Всё зримое опять покроют воды,

И Божий лик изобразится в них.

/Ф.И. Тютчев/

Раскаты грома с огненной стрелой

повергли ниц дикое племя.

— О горе! Бог жрецам не внемлет,

в нас мечет раскалённый кремний.

За что ты ныне грозный, злой?

Заколем в жертву нежную овцу.

Песнь вознесём владыке и отцу.

Века, века промчались, как поток

с высоких гор. Совсем иная

земля под солнцем расцветает.

Храм, церковь… Нет конца и края

сим куполам на запад, юг, восток.

Боязнь расплаты за грехи — тот страх

живых пред Богом повергает в прах.

Пять сотен лет сверкнули и — долой.

Уже пылят вокруг Земли ракеты.

Вселенную терзает скорость света.

А я… надеюсь: Бог, его заветы

как руки добрые над головой.

Всяк без него что голый на ветру.

Бездушный мир ведёт свою игру.

Вербное воскресенье 2020

ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ! Красное число.

В моём доме в это утро солнце расцвело.

Покрутившись весело, хоть и карантин,

окнам я дала свободу от любых гардин.

Вспомнила: и вербочки целы у меня

с прошлого, но памятного голубого дня.

Храм, как улей, полон был тесною толпой.

Красных веток лес душистый плыл над головой.

Дождь обрушился на нас, дождь святой воды.

Улыбались, утирая щёки, бороды.

А сегодня я одна дома, в тишине.

Засветить лампадку надо, станет легче мне.

Звон мобильный — шлёт экран вербочек букет

от детей и от тебя, двадцать первый век.

Я человека отыскать хочу

К творенью присмотреться своему

спешит Создатель с вышних облаков,