От «Акиры» до «Ходячего замка». Как японская анимация перевернула мировой кинематограф

К счастью или нет, но гендерное самоощущение мужчин в современной Японии видоизменяется в той же мере, что и женщин. Японцы отделались от традиционных концепций мужественности и исследуют большое разнообразие новых способов самоопределения. Это разнообразие одновременно вселяет воодушевление и внушает опасения, так как перемены в самоощущении напрямую связаны с сегодняшними неурядицами в обществе. Продукты средств массовой информации и культуры тоже откликнулись на новые веяния. Мужчины в состоянии тревоги, гнева, одиночества и депрессии заполонили современные японские культурные продукты от ультражестоких фильмов Бит Такэси до атмосферных популярных романов Харуки Мураками и Рю Мураками.

Но именно в мире японской анимации и манги мы встречаем наибольшее число репрезентаций мужественности от реалистичных отражений современного общества до грез наяву и кошмарных проекций гендерной тревоги. Аниме и манга прекрасно подходят для исследования огромного разнообразия самоидентификаций благодаря своим особым выразительным свойствам. Так как анимация и манга обходятся без отсылок, то они предлагают зрителям более усложненные формы самоидентификаций по сравнению с игровым кино. В их основе лежит карикатура, а не реалистичные характеристики, благодаря чему возникают разнообразные сценарии и образы, которые, по словам Пола Уэллса, служат для «расшатывания иллюзий реализма»[171]. В особенности анимация и ее акцент на движение и трансформацию дает широкий простор для появления разнообразия. Она опосредованно дает зрителю возможность изучить колеблющееся самоощущение, которое пересекает границы всякой устоявшейся субъективности. Неслучайно метаморфозы являются основным приемом анимации.

Коротко говоря, аниме не просто отражает современные события, а дает ответ (или, лучше сказать, несколько вариантов ответов) на них.

В этой главе мы рассмотрим несколько вариантов реальности, которые очень непохожи друг на друга, и в каждой нам предстанет новая разновидность мужественности. Принимая во внимание это разнообразие, неразумно делать чересчур много обобщений, но все же представляется возможным выделить несколько направлений репрезентаций мужественности, которые за последние десять лет наиболее часто повторялись в аниме.

Как я уже упоминала в предисловии к переработанному изданию (и что мы видим на примере развязки «Волчьего дождя»), прежде всего аниме-сериалы, даже те, что предназначены для детей, стали мрачнее по содержанию и атмосфере. В соответствии с этой тенденцией изображение мужских персонажей стало проблематичнее. Чаще всего мы видим их нецелостными, непримиримыми к своему прошлому и в состоянии конфликта со своим внутренним миром. Я не хочу сказать, что теперь из фильмов исчезли персонажи наподобие Атару (то есть комедийные распутники), увлеченные поиском идеальной магической подружки[172]. Но даже в старых аниме-работах можно увидеть различные репрезентации мужественности. Они варьируются от ученого джентльмена из первого коммерческого анимационного фильма студии «Тоэй» «Легенда о Белой Змее» (Hakujuden) 1958 года (этот образ можно охарактеризовать как нежная мужественность) до одноименного героя Осаму Тэдзуки «Астробой», который разбирался с такими сложными вопросами, как отречение и самоопределение – эти концепции точно озадачили бы Супермена и других представителей американской «Лиги справедливости».

Описанные выше типажи повторяются на протяжении многих лет. Герой «Легенды о Белой Змее» стал предшественником образа бисёнэн, который сегодня обожает современное аниме и манга. Сюда относятся Юки Сома из «Корзинки фруктов» и Хаул из «Ходячего замка Хаула». Хотя по сравнению с персонажем 1958 года Юки и Хаул гораздо мрачнее и сложнее. На Юки наложено проклятье, из-за которого он и члены его семьи превращаются в животных китайского зодиака в тот момент, когда оказываются в объятьях человека противоположного пола. В заключительном эпизоде сериала от мальчика с особенно ужасным альтер эго отказывается его мать. Хотя эта сцена покажется не слишком шокирующей для взрослых зрителей, закаленных «Акирой», но тот факт, что подобный эпизод встречается в комедийном сёдзё-сериале, указывает на огромные сложности мужской самоидентификации.

Хаул предстает в образе легкомысленного, очаровательно тщеславного и капризного молодого человека, но его превращения в подобие гигантской птицы и то, как он в одиночку нейтрализует в небе боевые снаряды, говорят о самоотверженности и мрачной мужественности.