От «Акиры» до «Ходячего замка». Как японская анимация перевернула мировой кинематограф

Та же преемственность и проблематизация мужественности и тропа человека-робота присутствует в последнем фильме Мамору Осии «Призрак в доспехах 2: Невинность» (2004). Главный герой киборг Бато любит своего бассет-хаунда Габриэля, хранит верность исчезнувшей коллеге Майору Кусанаги и периодически доказывает в разговоре свою всестороннюю образованность. Он представляет собой самого «человечного» героя фильма. Еще один пример усложненного мужского персонажа в аниме (пожалуй, один из самых впечатляющих) – это Синдзи, молодой человек с сильным психическим потрясением из эпичного сериала про роботов середины девяностых «Евангелион». Его конфликт с отцом, проблемы в общении с женщинами и общее антигеройское отношение к спасению Земли составляют выразительный портрет психоневроза, который образно представлен в двух заключительных эпизодах. Синдзи совершенно непохож на протагониста сериала «Космический линкор Ямато», стойкого и привлекательного молодого капитана Сусуму Кодай. Он искренне и бескорыстно любит свой космический корабль, обращается за советом к старшим наставникам и готов пожертвовать собой ради спасения Земли.

Хотя в современных аниме тоже встречаются незамысловатые персонажи, например стильные герои сериала «Самурай Чамплу» (на мой взгляд, Дзин и Муген обладают достаточной глубиной, мне тяжело согласиться с тем, что они пустоголовые стиляги. Здесь есть и идущее по пятам темное прошлое, и неопределенность в отношении с женщинами. Это мой самый любимый сериал), но все же в аниме двухтысячных годов преобладают мужчины, напоминающие нестабильных и терзаемых главных героев «Акиры» и «Евангелиона». Основное отличие заключается в том, что теперь их двойственность показана буквально через альтернативные личности, а не психоневрозы. В одних произведениях, например «Корзинке фруктов», «Волчьем дожде» и «Инуясе», альтернативная личность представлена в звериной форме, а в других – «Ковбой Бибоп», «Бродяга Кэнсин» и даже до некоторой степени «Хаул» – она выражена через тень прошлого, которая следует за героем.

Как я уже упоминала в предисловии, за последнее время в аниме (особенно с главными мужскими персонажами) возникла еще одна примечательная тенденция, а именно преобладание фэнтези и исторической тематики, а не научной фантастики. Научно-фантастические сериалы до сих пор создают, например, продолжается знаменитый «Гандам» и его многочисленные побочные формирования, но все же заметен уход от жанра меха в сторону мира, где технологии имеют минимальное значение или вообще отсутствуют. А в случае «Ходячего замка Хаула», что особенно интересно, технологии несут основную угрозу[173].

Фантастика всегда была важнейшим компонентом японской культуры, будь то консервативные сбывшиеся грезы или революционная критика общества. Но даже в самой консервативной форме фэнтези, как и сама максимально отдаленная от реальности анимация, эффективнее анализирует реальный мир, чем традиционные формы критики.

Анимация прекрасно подходит для жанра фэнтези из-за непревзойденной гибкости этого выразительного средства, что соответствует и западной культуре. Типичное наполнение фэнтези – сверхъестественные силы, метаморфозы и двойники – с легкостью удается передать в аниме, поэтому неудивительно, что во многих произведениях (от «Унесенных призраками» до «Корзинки фруктов») прямо или косвенно воплощаются сюжеты сказок и фольклора.

Одна легенда в той или иной степени отражена во всех произведениях, которые мы рассмотрим в этой главе, – это история об Урасиме Таро, самая известная сказка древней Японии. Психиатр и ученый Хаяо Каваи назвал историю Урасимы центральным мифом о японской душе, который оказывает огромное влияние на современную японскую культуру.

В легенде об Урасиме Таро рассказывается о молодом рыбаке, который жил вместе с матерью. Однажды во время рыбалки он спас черепаху, которая в ответ на его доброту предложила отправиться во дворец короля-дракона. Урасима принял приглашение и провел три года в подводном дворце вместе с прекрасной дочерью короля-дракона в окружении слуг. Но вот настал день, когда он решил отправиться домой. Перед уходом принцесса дала ему драгоценную шкатулку и сказала ни в коем случае ее не открывать, если только он не окажется в критической ситуации. Когда Урасима вернулся домой, то обнаружил, что все вокруг изменилось, потому что он отсутствовал не три года, а 300 лет. Он открыл шкатулку, и из нее поднялся дымок, который превратил Урасиму в старика. Вскоре после этого он умер.

Хотя легенду об Урасиме часто сравнивают с рассказом о Рипе ван Винкле, в анализе Каваи мы встречаем интересные особенности, которые разительно отличают японскую и западную сказки. Например, легенда не заканчивается на фразе «и жили они долго и счастливо», которая обычно возникает после успешного разрешения конфликта в пользу главного героя. Кроме того, Каваи описывает Урасиму как puer aeterna или «вечную молодость: «Мальчик, который всегда пребывает в состоянии „еще не“».