От «Черной горы» до «Языкового письма». Антология новейшей поэзии США

Урок речи, быть может.
Схва –
ченный камень.
Теньканье в тишине.
Мы слышали его.
Часть человека
изношена в его ясности.
Это стихотворение,
как кожа обтягивает его черное тело
(белое
при свете дня).
Ночной звук.
Он не против
даже хаоса.
Птица
явилась
закричала
будит его.
Он
смакует радость гибкого языка.
Оставленная
на произвол собственных приемов,
речь отдана
рыбе в воде
(в молчании, речь)
змее у шоссе
(шуршанье в сухой
земле).
Решения, часть его,
пока мы учим его
домашнему обиходу,
предметам,
вкусу молока
и возвращенью
грудных сосцов,
которые ищет разум.
Словно
Человек отменил все, что сказал бы,
не уверен, хранит простоту, прямоту
и непосредственность, лижет камни,
чтобы улучшить их цвет. Не впервые
; словно
Его Жена прокляла его слова,
из которых изошел новый звук,
прокляла длинное стекло зеркала,
на котором он мог бы прилечь.

Как научить

даже мальчика
домашней утвари.
Красные лакированные
цветы – персидская симметрия –
в медном носике кувшина.
Или блюдо с конфетами,
золото с парящей птицей,
зеленый и синий лак.
Оба в этом доме.
Ему купили игрушечный саксофон
как предмет обихода.
Урок речи,
быть может. Стремительный язык
мужества.
Читал Данте без слов.
(По Доре.)
Я сейчас пытаюсь припомнить,
что я думал об аде.
Головка,
склоненная над большими страницами.
А сейчас
позаимствовал ужасные деревья
и
всю образность Данте.
Его утверждение:
что он не придумал Беатриче.
Он ничего
не придумывал.
Склонен вернуть разорванные листы
и потрескавшуюся кору
их ранам.
Как научить
вазам, книгам, огню,
магической саламандре,
когда у ребенка могли застрять звуки
в его взрослеющем горле.
Когда
у немцев мы выбрали проститутку,
чтобы набить ее утробу пулями.
Когда
мы подбрасывали монетки.
(вспышка в воздухе)
перед тем, как располосовать брюхо мужчины.
Когда
у нас хватило мужества стоять на морозе
и мочиться на автомат, чтобы он
оттаял. «Завтра, –
говорит ребенок, – отвези меня к морю».
Лодочник говорит:
«Хороший улов.
Работа целого дня
и хорошо сделана».
Звук
внахлёст на кромках.
Рука
на ртути.
Мужчина
возвращается каждый день с плодами труда.
Как научить
процессу
неозвученного хаоса
или вору речи.
Изо рта
выпал камень.
Мы закладываем памятник.
Невысказанный и неопределенный.
Время
зачинать алфавит.
Урок:
(если
рот зацветет)

столь точны слова

агонии
хаоса
радости,
что нам не надо
бояться, что кот
высосет дыханье ребенка.
Слова
как хлеб наш насущный.
Слова
столь верные
что если их украдут
они позовут:
как будто (слово заорало, застряв в окне,
«Хлебный Бандит», первый возлюбленный,
ветер, рождающийся на Востоке,
утренняя змея,
быстрый раскрывающийся свет
на теле, и этот муж,
памятник деяньям людей,
висит сейчас окровавленный,
висит здесь между утрами,
между этими деяньями,
оцепеневшеногий, как цапля,

Слушай.