От Голливуда до Белого дома

И тут Джин неожиданно потеряла над собой контроль. Она встала, выплеснула мне в лицо шампанское из своего бокала и ушла.

«Не пойму, кто из нас сошел с ума — я или она, — сказал Хант. — Но если хотите, я могу разорвать наш договор».

«Надеюсь, вы этого не сделаете, несмотря на эту неприятную сцену, — ответил ему я, пытаясь сохранить хладнокровие и спасти сделку. Я вытер лицо платком и продолжал беседу как ни в чем не бывало: — Не знаю, что на нее нашло».

С Джин явно что-то было не в порядке. Иногда она казалась совсем прежней, и мы были счастливы, как в добрые старые времена в Форт-Райли… Но временами на нее нападали вспышки гнева, и она закатывала ужасные сцены, на которые я старался не обращать внимания. Возможно, если в бы в эти годы мы больше времени проводили вместе, картина стала бы мне ясна раньше. Но она жила в Калифорнии, а я в Нью-Йорке, и в первые месяцы создания компании я был занят работой больше, чем когда бы то ни было.

Моя жизнь кардинально изменилась. Раньше я жил одним днем и проводил время в поисках сиюминутных удовольствий. Теперь, впервые, я жил будущим. Я был устремлен к цели — показу осенней коллекции в мае 1950 года, и я готовился к этому событию, как спортсмен к соревнованиям. У меня была всего одна попытка, и успех коллекции был мне жизненно необходим.

А предстояло сделать так много: мне нужен был штат сотрудников, помещение для студии и шоу-рума, надо было договориться с фабриками, которые будут шить одежду, когда начнут поступать заказы. Но самое главное — мне необходимо было вдохновение, чтобы сотворить нечто новое, такую коллекцию, за которую байеры сразу ухватятся. У меня был только один шанс доказать свою уникальность, и поэтому в коллекцию следовало вложить все силы.

Если бы Роджер Вэлми оценивал, как на бегах, мои шансы, лучше чем 1 к 50 я бы у него не котировался. Новые компании обычно не врываются стремительно на модный рынок, их бизнес выстраивается постепенно. Нет, это тоже неправильно — большинство из них терпят крах в самом начале. Те же немногие, кому удается удержаться в бизнесе, увеличивают свои продажи шаг за шагом, настойчиво привлекая закупщиков. Байеры всегда настроены скептически и с трудом поддаются убеждению, они не хотят рисковать, вкладывая деньги в продукцию неизвестной марки. Они всегда рассчитывают, что первым начнет кто-то другой, а они подождут, посмотрят на результат и в случае успеха тоже станут закупать. Или скажут: «Ну вот, я так и думал». Времени уговаривать каждого из байеров по отдельности у меня не было, мне нужны были все и сразу.

Я понимал, что мне понадобится не только вдохновение, но и удача; и удача была на моей стороне с самого начала.

Мне повезло уже на этапе, когда я искал помещение для шоу-рума на Седьмой авеню. Процесс этот был непростым, потому что рассматриваться могли лишь несколько зданий в швейном квартале на Седьмой авеню и Бродвее. Почему? Да потому что байеры размещали свои заказы лишь в одну сумасшедшую, так называемую закупочную неделю (которая на самом деле длилась две недели). В это время они метались между шоу-румами, смотрели новые коллекции и не задерживались больше чем на час у любого дизайнера. Поэтому все должно было быть организовано для их максимального удобства. Нужно было иметь помещение в одном из зданий, где традиционно располагались шоу-румы других компаний, иначе байеры к вам просто не заглянут.

Я узнал, что одна из компаний в доме № 498 по Седьмой авеню выходит из бизнеса, и немедленно отправился смотреть помещение. Удивительное совпадение заключалось в том, что это оказалась компания мисс Садовски, той самой мисс Садовски, которая была партнером Джо Коупленда и взяла меня на работу и быстро уволила двенадцатью годами ранее. Теперь ситуация в корне изменилась, и хотя мне было ее жаль, я сумел успешно провести переговоры и выкупить помещение за 24 000 долларов.

Мне удалось заполучить шоу-рум всего за неделю, и моя полоса удач только начиналась. В течение месяца я нашел замечательного заведующего производством, тоже по фамилии Садовски (еще одно совпадение), и прекрасного коммерческого директора Мо Попелла. Наш триумвират обеспечил успех компании — если бы кто-то из нас не отдал все силы первой коллекции, мы бы потерпели крах. И это не преувеличение, потому что ситуация была архисложная. Четвертым звеном в нашей команде стала заведующая ателье, австриячка Мари, которая великолепно понимала все нюансы моих эскизов и знала, как превратить рисунок в готовое изделие.