От Голливуда до Белого дома

В завершение темы я расскажу еще одну историю.

В начале 1950-х годов гремело имя американского кутюрье Мейнбохера[143], который получил известность во Франции, а потом открыл свой дом моды в США. Среди его клиенток были две моих приятельницы — Айрин Райтсмен и Джоанна Коннелли, жена знаменитого игрока в гольф Бобби Суини (он в свое время получил в подарок миллион долларов от Барбары Хаттон). Эти приятельницы пришли на один из моих показов, а потом предложили мне: «Почему бы вам не скопировать несколько маленьких платьев Мейнбохера и не включить их в свою коллекцию? Их ожидал бы грандиозный успех».

«Давайте на них посмотрим», — ответил я.

Они принесли мне платья, которые недавно купили. Стоило каждое около $1500, в десять раз дороже, чем мои модели. Я поглядел на них и сказал: «Мои сшиты лучше». Ткань была та же, что и у меня — подесуа[144] по стоимости от 5 до 8 долларов за ярд, но откуда же взялась остальная часть заоблачной цены этих платьев? «Но, возможно, вы правы, а я ошибаюсь, — сказал я своим приятельницам. — Давайте я покажу эти платья своим сотрудникам, и в качестве эксперимента мы включим их коллекцию и посмотрим, как они будут продаваться».

Мо Попеллу эта идея не понравилась. «Мистер Кассини, — сказал он, — ваши модели лучше. Зачем вам эти?»

Но я настоял на своем и продемонстрировал их на следующем показе. Обычно каждую модель я сопровождал комментариями, типа «Мне очень нравится это платье», когда считал, что перед нами потенциальный хит продаж, или шутил «Если честно, мне это платье совсем не нравится, и на вашем месте я бы его не покупал. Но я включил его в коллекцию, потому что на этом настаивал мой директор по продажам», — и все смеялись. Два платья Мейнбохера я описал в специфических выражениях модных журналистов: «Это совершенно новый имидж… чистые, лаконичные линии… силуэт тела элегантно подчеркнут…»

Через две недели после дефиле заказов на эти платья так и не поступило, и я спросил Мо Попелла, почему так происходит. «Байеры говорят, что платья неплохие, — ответил он, — но своих денег они не стоят». Это было поразительно: платья за $1500 не выглядели и на $150! Этот маленький эксперимент окончательно укрепил мой скепсис относительно парижской моды и парижских цен.

Я называл себя американским дизайнером, но на самом деле мало что знал об Америке и американцах, по крайней мере о тех, кто жил между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом. Для стабильного успеха мне необходимо было узнать, кто они и чего хотят. Поэтому я предложил нескольким ведущим магазинам неслыханную в ту пору акцию — для продвижения своей линии одежды отправиться в турне по городам и устраивать там модные показы. Когда слух об этом распространился, мои конкуренты стали надо мной смеяться.

Ларри Олдридж, мой конкурент и превосходный бизнесмен (который впоследствии стал мне хорошим другом), сказал: «Ты сошел с ума, это полная чушь».

«Ларри, — ответил я ему, — ты уже давно в бизнесе. Ты знаешь все, а я — ничего. Я поеду по стране и пообщаюсь с людьми».

Первым из магазинов на мое предложение откликнулся «Сакс Пятая авеню». Они попросили меня о демонстрации моделей в том же стиле, в котором я проводил его на Седьмой авеню — шутки, музыка, красивые манекенщицы. Шоу должно было проходить дважды в день в фирменных магазинах по всей стране для их лучших клиентов. «Мы обеспечим вам рекламу и лучшие витрины для коллекции к вашему приезду, — сказал мне директор по продажам, — если вы предоставите нам монопольное право сбыта в тех городах, где есть магазины нашей компании, за исключением Нью-Йорка. Вы также можете продавать свои товары в еще двух специализированных магазинах на ваше усмотрение».

И вот я стал гастролером. Занятие это было утомительное, но бизнесу оно очень помогло. В те дни у людей не было такого широкого выбора развлечений, как сейчас. Телевидение только начинало свой путь, других форм визуальной стимуляции тоже не хватало, поэтому мои показы становились важнейшим событием повсюду, куда бы я ни приезжал. Вместо двух шоу в день мы обычно устраивали пять. Два из них — для клиентов магазина «Сакс Пятая авеню», одно, ранним утром — для продавцов, еще одно — для представителей местной прессы или телевидения, а вечерами мы часто показывали модели на каком-нибудь благотворительном балу. Многие считали, что на меня работает целая команда сценаристов, которые пишут тексты для моих выступлений. Но никакой команды не было — я все импровизировал на ходу, подкрепившись несколькими порциями спиртного.