От Голливуда до Белого дома

Расписание было сумасшедшее. Иногда я путешествовал поездом, но чаще за рулем микроавтобуса в компании нескольких манекенщиц и сундуков, набитых платьями. Бывало, что до трех ночи я тащился по обледенелой дороге в какое-нибудь богом забытое место, где уже в восемь утра должен был состояться первый показ, а до этого еще предстояло решить организационные вопросы. Мне нужно было нанять местных манекенщиц вдобавок к тем двум, которые постоянно меня сопровождали. Это было непросто, потому что размеры моих платьев не всегда им подходили. Сейчас для решения таких задач нанимают специальных координаторов и платят им деньги за их труд. А тогда координатором был я, а еще ведущим шоу, шофером и, время от времени, дизайнером, потому что иногда мне необходимо было на пару дней слетать в Нью-Йорк для примерок или чтобы отдать эскизы в работу. А еще я служил нянькой для своих манекенщиц, своенравных и подчас неуправляемых.

Была у меня одна модель, назовем ее З., очень красивая, но сильно пьющая девушка, практически алкоголичка. Однажды в Детройте, вернувшись за полночь в отель после долгих переговоров с представителями «Сакса» о дополнительных заказах и новых презентациях, я услышал стук в дверь. Это была З., абсолютно голая и в стельку пьяная. В таком виде она разгуливала по коридорам отеля. Я похолодел при мысли, что может случиться, если об этом станет известно. Я старался создать себе репутацию дизайнера элегантной одежды, которую носят самые стильные женщины, но слухи о том, что мои манекенщицы прохаживаются по отелю голышом, пустят все мои усилия прахом.

«Что ты вытворяешь?» — спросил я ее.

Она умчалась от меня по коридору, а я, схватив свой плащ, побежал вдогонку. Некоторое время мы поиграли в прятки, пока у нее не иссяк запал и она не примкнула к движению пассивного сопротивления в стиле Махатмы Ганди, растянувшись на спине перед лифтами. Тут мы с ней немного поборолись — я пытался прикрыть ее плащом, а она его скидывала, — пока не послышался звук лифта. Я решил побыстрее убраться оттуда, чтобы никто не увидел нашу возню с голой моделью, осуществляющей акт гражданского неповиновения. Я направился к своему номеру и понял, что, выбегая, захлопнул за собой дверь. Она была заперта, а я стоял в коридоре в одной пижаме.

По черной лестнице я спустился в холл и нашел сотрудника службы безопасности отеля. «У меня серьезная проблема, — поведал я ему. — Одна из моих моделей напилась и бегает голая по коридорам. Я дам вам сто долларов, если вы поможете мне ее отловить».

Вместе нам удалось подкрасться к З., скрутить ее и водворить в ее номер, который она разгромила в приступе ярости. Я был благодарен сотруднику за то, что он все сохранил в тайне, но с З. мне пришлось расстаться.

Кстати, в свое шоу с манекенщицами я, по воле случая, ввел еще одно новшество, которому уже давно следовало появиться.

Это случилось в тот год, когда я изменил своим правилам и отправился в Париж посмотреть последнюю коллекцию Пьера Кардена. Мне всегда импонировал его стиль, но в этот раз наибольшее впечатление на меня произвела звезда дефиле, потрясающая евро-азиатская модель Чайна Мачадо. Так двигаться умели только самые лучшие манекенщицы — она словно парила в воздухе, и платья оживали. Это врожденный талант, которому нельзя научить; любой туалет выглядел на ней хитом коллекции.

^{Чайна Мачадо, начало 1950-х годов}

Чайна, с ее раскосыми глазами, походила на кошку. У нее были очень белые зубы, пухлые губы, безупречная смуглая кожа и длинные волосы цвета воронова крыла. Она производила ошеломляющее впечатление. (Позже она станет одной из любимых моделей Ричарда Аведона[145] и редактора отдела моды журнала Harper's Bazaar.) Я был абсолютно ею покорен. Во время показа мы с ней обменялись взглядами, а позже пошли пить кофе.

«Не хочешь ли приехать в Америку и поработать на меня? — спросил я. — Мне очень хочется, чтобы ты демонстрировала мою коллекцию».

Чайне эта идея понравилась, и я продолжил: «Я сниму тебе квартиру и загружу работой. Но ты должна понимать: я заинтересован в тебе только как в модели».

«Я понимаю», — улыбнулась она.

Она приехала… и произвела настоящий фурор. Это было видно по книге заказов: все платья, которые она демонстрировала, очень хорошо продавались. Но тут возникла одна серьезная проблема — байеры-южане не готовы были ее принять. «Мистер Кассини, — откровенно сказал мне один из них, — мы не можем покупать ваши модели, если их демонстрирует темнокожая девушка».

Что за дикость? Я себе такого и вообразить не мог. Расистов я всегда считал мелкими, неприятными людишками, а эти байеры были особенно смехотворны. Во-первых, Чайна не была темнокожей. Но если бы и была, какое это могло иметь значение? «Не хотите — не покупайте», — ответил я им.