От Голливуда до Белого дома

Я подошел к Жан-Пьеру, поздоровался с максимальным дружелюбием и вовлек его в разговор. При этом я сделал вид, что не узнал его спутницу, и время от времени бросал на нее взгляды, чтобы дать понять, что я не исключаю ее из беседы, и одновременно заставить Омона познакомить нас. В конце концов он будет вынужден сказать: «Грейс, это Олег Кассини», и я смогу обращаться к ней напрямую. Он это понимал и наконец, с вымученной улыбкой, торопливой скороговоркой представил нас друг другу. Я вежливо поклонился, но ничего к этому не добавил. К изумлению Бобби Фридмана, который наблюдал за сценой через толстые стекла своих совиных очков, я не сказал Грейс, что мы только что видели ее в «Могамбо», или о том, что я знаю о ее профессии. Я общался с ней, как с любой девушкой нашего круга, которая, без сомнения, разбирается в вине, путешествиях, парижской жизни и остальном, о чем мы болтали с Жан-Пьером, готовясь к схватке. Я понимал, что лобовая атака здесь не годится, и хотел просто произвести на Грейс благоприятное впечатление и создать плацдарм для дальнейших действий. В тот вечер я их не предпринимал.

Я мог себе позволить не торопить события. У меня было сколько угодно времени, потому что теперь я был уверен — нам с Грейс Келли суждено быть вместе. Судьба такие совпадения случайно не подбрасывает.

Позже в прессе подробно станут обсуждать, какой неприступной, загадочной и надменной была Грейс Келли; ее начнут сравнивать со льдом во всех его формах, особенно с горными ледниками. Социолог из Чикагского университета даже проведет среди мужчин опрос: чем она их отпугивала. Загадка Грейс Келли — какой она была на самом деле — станет для американцев навязчивой идеей.

Не могу сказать, что я предвидел, какой легендой она станет в будущем, но я отчетливо понимал, что такой девушке запросто не позвонишь, чтобы позвать на свидание. Нужно было разработать план и придумать что-то невероятное, романтическое, даже глупое, чтобы проникнуть за линию ее обороны. Это может занять недели, даже месяцы. Придется поломать голову, и мысль об этом меня возбуждала.

Первым шагом было собрать о Грейс как можно больше информации, и я поручил это своему секретарю. Уже через несколько часов я знал ее нью-йоркский адрес (Шестьдесят пятая улица Ист-Сайда, дом 430), ее телефон, имя ее агента, ее расписание (будние дни в Нью-Йорке, выходные с семьей в Филадельфии в течение нескольких недель, а затем Голливуд, где она будет сниматься в новой картине).

Я считал, что если мне удастся провести с ней час наедине, просто беседуя, то половина битвы будет выиграна. Вопрос был в том, как уговорить ее посвятить мне этот час.

Я сделал самый элементарный ход, но с изюминкой: послал ей наутро дюжину алых роз с прикрепленной к букету карточкой. На карточке было написано: «От дружески расположенного флориста».

На следующий день я сделал то же самое. И так на протяжении недели или десяти дней. А потом, проходя мимо отеля «Плаза», я увидел в витрине одного из бутиков мягкую игрушку — точную копию волка из диснеевского мультфильма «Три поросенка». Волк с хищно высунутым языком выглядел очень забавно, и я послал его ей с запиской: «Дружески расположенный флорист уже близко».

На следующее утро я позвонил ей, стараясь замаскировать свой акцент, потому что не хотел, чтобы она сразу меня узнала. «Это дружески расположенный флорист», — представился я ей.

Последовала пауза, а потом очаровательный смех, и я понял, что выиграл. Как говорил Наполеон, «если вы рассмешили женщину, вы ее завоевали».

«Но кто же такой дружески расположенный флорист?» — спросила она.

«Хороший вопрос, — ответил я. — Но стоит ли мне раскрывать свое инкогнито? Может быть, вы согласитесь пообедать или поужинать со мной, не зная, кто я?»

^{«Дружески расположенный флорист»}

«Боюсь, что так далеко я не готова пойти. Скажите, кто вы, и я подумаю над вашим предложением».

Я сказал. Последовала еще одна пауза. Я не знаю, удивил ли ее мой ответ или она уже и сама догадалась, но паузу надо было срочно заполнять. «Послушайте, давайте встретимся за ланчем», — сказал я в надежде, что этот вариант она сочтет менее опасным, чем встречу вечером — репутация у меня была та еще. И она согласилась. Она согласилась!

Мы встретились в ресторане «Колони». Она появилась точно в назначенное время, одетая так, как я предполагал — в строгом костюме, в очках (она была близорука), — красавица, пытающаяся сойти за школьную учительницу. Я считывал сигналы, заложенные в этот имидж — дистанция, оборонительная позиция, сильный характер. Но, с другой стороны, она ведь согласилась встретиться с дружески расположенным флористом. Эта женщина хотела, чтобы за ней ухаживали, но только в очень элегантной манере, без малейшего неверного движения. Она спокойно сидела и смотрела на меня оценивающим взглядом, словно хотела сказать: «Ладно, покажите, на что вы способны. Развлекайте меня. Что вы там приготовили?»