От Голливуда до Белого дома

Эта девушка меня действительно заинтересовала. В ней уже тогда ясно были видны качества, которые позже принесут ей успех: нежность, ранимость, особого рода наивность, в которой, как в трехгранном лезвии, соединялись невинность, поощрение и способность легко поддразнивать вожделевших ее мужчин. Это было не просто еще одно роскошное тело — к телу прилагались мозги. И хотя она не принадлежала к моему любимому типажу изысканных, уверенных в себе женщин, я был уверен, что ее ждет большое будущее, и хотел, чтобы все поняли — я первый оценил ее по достоинству (я действительно был ею увлечен). Я пригласил ее на вечеринку, которую устраивали мы с Джин… без спутника, что показалось Джин вызывающим жестом. (Это приглашение, кстати, в какой-то степени помогло карьере Мэрилин, потому что в глазах влиятельных людей из мира кино, которые присутствовали на той вечеринке, выделяло ее из табуна старлеток, каждый день безуспешно выставляющих себя напоказ в студийном буфете.)

Этот прием был важным в нашей с Джин жизни событием. Приемов в саду мы еще ни разу не устраивали. Нас прозвали «Кассини сто к одному», потому что на сто полученных приглашений мы в ответ посылали лишь одно. Но дом на Холмби-Хиллз был приведен в порядок; Джин великолепно его обставила — часть комнат были декорированы в колониальном стиле, а другая часть — в викторианском. И вот мы устроили классическую голливудскую вечеринку: ужин с рассадкой для трехсот гостей, два оркестра — один джазовый, а другой с музыкой в стиле латино, шампанское и все такое прочее. Все было предусмотрено до мелочей, как любила перфекционистка Джин, включая рассадку гостей, но вот приглашение для Монро как-то ускользнуло от ее внимания. К сожалению, Мэрилин заявилась одной из первых, распространяя вокруг сексуальные флюиды и оставляя тянущийся за ней шлейф вожделения.

«Вы ведь знакомы, не так ли?» — сказал я.

«Да, я знаю мисс Монро, — холодно ответила Джин и добавила, повернувшись ко мне: — Когда у тебя будет свободная минутка, и ты не будешь слишком занят, мне бы хотелось с тобой кое-что обсудить. Я прямо сейчас поднимусь в свою комнату, мне нужно там взять одну вещь».

Я покорно последовал за ней, и она сказала мне: «Как ты мог! Как ты мог пригласить эту… эту белобрысую шлюху!»

«Но Джин, на вечеринке должны быть хорошенькие девушки, — ответил я, стараясь разрядить ситуацию. — Не можешь же ты быть единственной красавицей».

«Но она полное ничтожество!»

Это начинало меня раздражать. «Ну и что? Это ведь Голливуд. Завтра она может стать звездой покруче тебя. В жизни всякое бывает. Сегодняшний день — это еще не конец, попробуй…»

«Ты просто невыносим, — перебила меня Джин. — Ты и твои девки».

«Она не моя девка, — с запинкой ответил я. — Она моя приятельница».

Организация подобных мероприятий — это настоящая школа по управлению кризисными ситуациями. Три сотни гостей, состав которых, кажется, не меняется от приема к приему, подъезжают на лимузинах (парковка — это всегда особая головная боль), и все стремятся произвести впечатление своим торжественным появлением в мехах, драгоценностях и облаке духов. Сначала подаются коктейли и шампанское; потом обед из пяти блюд: икра, суп, рыбное блюдо, мясное и десерт. На таких приемах обязательно происходит что-нибудь непредвиденное, часто с далекоидущими катастрофическими последствиями: распадаются браки, завязываются романы, дружбе наступает конец, а подносы с закусками опрокидываются на шелковые вечерние платья. Хозяин вечеринки носится туда-сюда как угорелый. Например, в тот вечер меня вызвали к воротам, когда подъехал Хантингтон Хартфорд[128] в сером костюме (дресс-код, разумеется, подразумевал смокинг), а с ним еще десять человек, которых никто не приглашал.

«Кто это такие, Хант? — спросил я его. Мы вместе играли в теннис и были приятелями. — Ты же знаешь, что это ужин с рассадкой, и у нас все места считаные».

«Понимаешь, Олег, — ответил он, — они зашли ко мне на коктейль, и я подумал…»

«Тебе лучше пригласить их в ресторан для продолжения вечера», — прервал я его.

«Так я и сделаю, — сказал он, — а потом решу, возвращаться сюда или нет».

Времени волноваться, положит ли это конец нашей дружбе с Хантингтоном Хартфордом, у меня не было, потому что назревал новый кризис. Джинджер Роджерс[129], недавно вышедшая замуж за молодого парня по имени Джек Бриггс, тоже грозила нарушить все наши планы с рассадкой гостей. Мы планировали разделить за ужином супружеские пары, как это принято в хорошем обществе. Но Джинджер настаивала, чтобы ее посадили рядом с Джеком, и подняла такой шум, что пришлось срочно все перекраивать. Весь вечер они просидели держась за руки и глядя друг другу в глаза, а во время танцев страстно сжимали друг друга в объятиях. Через две недели пришла весть об их расставании.

Интересно, а походили ли мы с Джин на влюбленных в тот вечер?