От Голливуда до Белого дома

В дальнейшем оказалось, что отъезд из Калифорнии стал одним из самых правильных поступков в моей жизни. Возможно, душевные страдания наградили меня даром предвидения. Студия Eagle Lion вскоре закрылась, модный рынок в Калифорнии пришел в упадок, а мне за несколько лет предстояло достигнуть в Нью-Йорке вершин, о которых я и не мечтал. Но тогда я думал только об одном — поскорее покинуть место, где мне стало так некомфортно. Я просто знал, что должен это сделать.

Я позвонил брату: «Послушай, мне сейчас очень худо, и я мечтаю вырваться из этой обстановки».

«А как поживает твой теннис?» — спросил Игорь.

«Мой теннис?»

«В Палм-Бич сейчас начинается турнир, я как раз туда направляюсь. Почему бы тебе ко мне не присоединиться? Будет здорово, если мы проведем время вместе, поучаствуем в соревнованиях. Ты пообщаешься с людьми, которых давно не видел. Все образуется».

В этом был весь Игорь: все непременно образуется. В тот момент жизни его оптимизм был вполне оправдан. Он вернулся с войны и стал обозревателем светской хроники под псевдонимом Чолли Никербокер для газетного концерна Хёрста. В Нью-Йорке, Ньюпорте, Палм-Бич и других местах, где любили развлекаться богатые и знаменитые, он стал очень влиятелен. С Бутси они развелись (вскоре она вышла замуж за Уильяма Рэндольфа Хёрста-младшего), а Игорь женился во второй раз на молодой красавице по имени Дарра Уэйтерс. А вскоре ему предстояло встретить свою третью жену, Шарлин Райтсмен, дочь нефтяного магната Чарльза Райтсмена, одного из столпов светского общества Палм-Бич. Завидное душевное равновесие Игоря подтверждают его дружеские отношения с бывшими женами. Однажды я встретил его в ресторане за ланчем со всеми тремя. Каждый, кто прошел через развод, знает — это высший пилотаж.

^{Граф Игорь Кассини, младший брат Олега, влиятельный обозреватель светской хроники в журналах Хёрста, известный под псевдонимом Чолли Никербокер. Его бывшая помощница Лиз Смит рассказывала: «Они спали со всеми подряд. Жижи входил в офис и говорил: „Вчера вечером я ужинал у миссис [Бейб] Пейли и обнаружил, что переспал со всеми женщинами за столом“»}

В любом случае, он оказался прав: Палм-Бич сотворил со мной чудеса. Мы одержали победы в парном разряде в Бате и в клубном теннисном турнире, к большому разочарованию местных игроков и болельщиков, которые считали нас нежелательными чужаками (их отношение к Игорю, который описывал в своих хлестких колонках самые неловкие моменты их жизни, всегда было прохладным). Но их негодование делало победу еще слаще. Я вновь начал общение с людьми из светского общества Восточного побережья, подружился с Ники и Банни Дюпонами, с которыми у нас было общее горе: их ребенок тоже пострадал от последствий перенесенной матерью во время беременности краснухи. А еще я возобновил дружбу с князем Александром Гогенлоэ и его красавицей женой Пегги Биддл Шульц.

Алек Гогенлоэ выглядел, как герой оперы Вагнера — высокий красавец-блондин с голубыми глазами, преисполненный чувства собственной значимости и старомодных представлений об аристократизме. Я был графом (по крайней мере, в прежней жизни) и поэтому мог быть удостоен его внимания, остальных же он считал простолюдинами. В светском обществе он тогда не пользовался популярностью. Его считали выгодно женившимся человеком без средств, использующим Пегги Шульц; то, что он был мультимиллионером, пока после войны не пропало все его состояние в Польше, как-то забылось.

Пегги относилась к Алеку примерно так же, как Джин ко мне: она видела в нем прекрасно воспитанного, ни на что не пригодного джентльмена. Я, по ее мнению, хотя бы старался чего-то достичь. «У тебя все получится, — ободряла она меня. — Проблема в том, что ты ставил интересы Джин на первое место, а о своей карьере думал мало».

Как-то вечером за ужином я сказал Пегги: «А почему бы тебе не заставить Алека работать? Ты же хочешь, чтобы он работал, стал настоящим американцем. Что, если создать компанию для нас с Алеком?» Идея ей понравилась, мне, естественно, тоже. Я ожидал солидных финансовых поступлений, чтобы нам раскрутиться, но этого не случилось. Вложений с самого начала оказалось недостаточно. У нас был прекрасный офис в здании напротив магазина «Бергдорф Гудман» на Пятой авеню и замечательный исполнительный директор Жюль Дардик, которого рекомендовала Хетти Карнеги. Но я понимал, что без дополнительных денежных вливаний нам долго не продержаться, и старался, как мог, найти дополнительные источники финансирования для успешного запуска компании. Я даже одолжил 14 000 долларов у Джин.