От и До. Книга 2. Свидетельства бывших атеистов

Но я прекрасно помню, что в девяносто втором году такого не было. Пятидесятники бились с баптистами. Одни говорили: «мы церковь. Другие говорили: «нет, мы церковь. Вы идете в ад. Нет, вы идете в ад». То есть, это были серьезные такие баталии, серьезные диспуты. Даже собирались харизматы и говорили, что все, кто не говорит на языках, не танцует, ничего не делает такого определенного, да, они не имеют Духа Святаго. И поэтому, они не могут наследовать Царствие Божие.

То есть, каждый утверждал, что они есть Церковь. Это я все прекрасно захватил. В начале двухтысячных, благодаря, конечно, американским пасторам, пошло такое движение, когда эти углы начали притираться. Но вопрос оставался. Потому что, например, прилетаем мы в Якутск с семинарами, с дисками на якутском языке. И наша задача была такая, чтобы, раздав эти диски, проповедовать людям о Христе. Чтобы люди просто стали христианами. Вот якутскими христианами.

Но они, уверовав, становятся или баптистами, или пятидесятниками, или лютеранами, или адвентистами. И нам это очень не нравилось. Мы многое, на самом деле, обсуждали внутри нашей команды, миссии нашей, организации этой. Как же нам все-таки достичь того, чтобы была просто Церковь Христова, а не относилась к какой-то конкретной деноминации, не носила этот отпечаток.

И этот вопрос мы так и не смогли, конечно, найти. И в один из моментов, когда я читал одну из православных книг, я ее отложил. Этот момент очень хорошо врезался мне в память. Я встал, и вдруг вспомнил отрывок из Священного Писания, где Христос говорил: или признайте дерево хорошим, и плод хорошим; или то или иное плохое, или то или иное хорошее. Не может быть так, говорит Спаситель, что дерево плохое, а плод хороший.

И я вдруг понял, что, читая вот эти материалы из Православия (в то время я уже вовсю проповедовал о греховных страстях, чего в протестантизме нет и в помине; проповедовал какие-то идеи, которые я почерпнул из православных книг, сам для себя анализировал, проверял), то есть, во всех этих вещах я видел необходимость, и с того момента я понял, что все, я буду только православным. Вот это был такой ясный и четкий рубеж: вот, оно наступило.

После этого, конечно, шел еще целый процесс. Потому что, во-первых, мне нужно было найти православных людей, которые бы меня приняли в Православие. Я с ними до тех пор не встречался и не общался. Это была только теория. Во-вторых, все наши общины, и все наше дело, которое мы развили достаточно хорошо, как быть с этим? И это был второй вопрос.

Но все, Слава Богу, Господь как-то Сам урегулировал, и я стал православным.

Как его переход в Православие был воспринят его тамошними прихожанами и служителями. Это действительно было непросто. И нас, наверное, спасло, такая подушка получилась мягкая из-за того, что мы уже какое-то время изучали православные какие-то вещи. Само слово «Православие» было на слуху, и так далее.

Второй момент, это то, что мы познакомились с замечательным священником. Отец Вячеслав Пушкарев, руководитель миссионерского отдела Иркутской епархии, который очень мягко с нами общался. Очень мягко. Он ни разу нас не называл ни сектантами, ни кем-то. Он каждое воскресенье приезжал на наши собрания. Мы уже проводили собрания только ради того, чтобы с ним встретиться, на самом деле, к концу. Он приезжал на наши собрания, мы садились, и у нас эти собрания продолжались по пять часов. У нас была огромная куча вопросов, которые мы задавали ему. Он нам подробнейшим образом объяснял, или не объяснял.

Но все равно это было такое общение замечательное. И мы видели в нем любовь. Не притворную, а настоящую любовь. Дело в том, что потом я написал свой рассказ, как я пришел к Богу, поместил его в Интернет. И вот там я написал одну такую фразу, которая потом вызвала бурю негодования среди пасторов. Я сказал, что священники очень сильно отличаются от пасторов.

Это действительно так. Потому что тот уровень, который я вижу у священников, нравственный уровень, он намного выше, чем тот уровень, который я видел у пасторов. Даже вот сейчас я уже знаком со многими священниками, и, конечно, есть проблемы. Это люди, есть какие-то трудности. Но даже те грехи, которые позволяют себе иногда священники, они несравнимы с теми делами, которые делают протестантские пастора. Несравнимы. То есть, уровень просто как небо и земля для меня был тогда. И это вторая, наверное, причина, этот живой пример человека, который действительно показал нам красоту Православия.

Может быть, если бы не он, мы не восприняли бы все так. Но вот он сумел это все сделать. Хотя были и другие моменты. Когда мой помощник, помощник пастора назывался тогда, да, он кричал прямо криком: «я теряю брата! Я теряю друга!» Но этот человек был достаточно образованным, закончившим богословский институт, и даже знающим греческий язык.