От и До. Книга 2. Свидетельства бывших атеистов

И вот он пришел совершенно по другой причине. Я коротко расскажу. Мы с ним дискутировали очень много по поводу Предания и Писания. Мне как-то это было очень ясно, а ему нет. Вот он стоял на позициях — только Писание, и все. И тогда мы коснулись вопроса крещения детей.

И я говорю:

— А ты знаешь, что в церковнославянском языке написано, что это не обещание Богу доброй совести, а наоборот, просьба у Бога доброй совести? Вот того, кто крестится. Чтобы Бог дал ему добрую совесть.

Он говорит:

— Не может этого быть. — Я говорю:

— А как ты определишь?

И он взял греческий текст, открыл словарь и попытался сам перевести. И когда он сам перевел, то оказалось, что это слово, которое мы говорим «просьба» или «обещание», его можно, в принципе, и так, и так перевести, с какой-то долей. И тогда, где же мы можем видеть вот этот указатель: а как на самом деле нужно?

Очень просто. Если мы открываем труды отцов Церкви — третий, четвертый, пятый век, восьмой, десятый, одиннадцатый, двенадцатый, — мы видим, что все они говорят, что это обещание, испрашивание. Оно выравнивает наше понимание Священного Писания. Без Предания наш ум легко уходит в разные места. И больше того, все расколы у протестантов, а протестанты делятся постоянно, они основаны на этом.

То есть, какой-то человек, какой-то лидер, так скажем, внутри протестантской общины, помощник пастора или там еще какой-то, вдруг получает какое-то… это называется «откровение от Бога», да. На какой-то текст Священного Писания. И пастор с ним категорически не согласен. Он говорит:

— Это не так! Это неверно! — А тот говорит:

— Нет, это так!

И он просто отходит и делает свою общину. И таким образом, происходит разделение и разделение. Потому, что нет никакого основания, никакого фундамента. Нет авторитетов, на которых можно было бы сослаться. Для православного же человека Предание — это огромный авторитет.

И вот, этот человек, он сейчас священник тоже, таким образом пришел в Православие. Вообще, из нашей общины уже шесть человек стали священниками.

Перешло ли в Православие больше мирян? Да, конечно. Люди перешли в Православие. Это где-то около пятидесяти — шестидесяти человек перешло в Православие здесь. Но сейчас мы целенаправленно, по благословению нашего владыки, митрополита Вадима, работаем, поддерживаем протестантов, которые желают перейти в Православие. И у нас уже сейчас сто двадцать человек перешло в Православие, по России.

То есть, по Интернету, или по телефону. Звонят люди, спрашивают. Потому что ситуации бывают самые разные. И, к сожалению, много негативных ситуаций бывает, когда люди, приходя в Храм, сталкиваются не то, что с непониманием, да, а даже зачастую с открытой неприязнью. И даже зачастую не от священников, а людей, которые встречают их там. Кто-то «на лавке» находится, и так далее. К сожалению, такое тоже есть.

Как происходило его воцерковление. Я бы сказал, что это было большое приключение. Во-первых, все мы чувствовали большую поддержку со стороны священства. Полное понимание. И мы подолгу беседовали о тех мифах, которые есть у православных о протестантах. И, конечно же, наоборот.

И вот эта открытость священников, доброта какая-то невероятная и огромное терпение, я сейчас понимаю, чего им стоило это делать, оставляя все дела какие-то важные, с нами проводить столько времени, они сделали свое дело. И я бы не сказал, что воцерковление для меня было трудным.

Здесь момент такой, что, начав воцерковляться, я понимал, что я должен поменять много чего в своем разуме. Потому что все мы думаем и действуем определенными такими блоками, парадигмами мышления. И вот эти парадигмы, они должны поменяться полностью. И я понимал, что я должен что-то выкинуть, и что-то вместо этого поменять и вставить.

И, следуя такой логике, блок за блоком мы меняли свое мышление. И мы старались углубиться … Почему я говорю «мы»? Потому, что я был не один, практически всегда, да. И зачастую я был инициатором. Но был не один, потому что мы друг друга поддерживали в этом. Например, православное учение, так скажем, о спасении. Протестантское учение и православное. В чем разница? И для нас это был существенный вопрос. Потому что, когда мы задали этот вопрос священникам, они сказали: «посмотрите сами».

Дали нам названия материалов, мы нашли, начали читать, изучать, копать. И по другим аспектам так же. Потому что то, что смущает протестантский ум, зачастую, и они называют это идолопоклонством, — поклонение, какие-то вещи, это просто органичность Православия. Против, так скажем, «юридичности» такой, законническим подходом в протестантском мире.

Поэтому, когда ко мне сейчас подходит протестант и говорит:

— Как вы можете поклоняться иконам? — Я говорю:

— Мы не поклоняемся им. — Он говорит:

— Да, действительно, это записано у вас, что вы не поклоняетесь им. Но, на самом-то деле любой человек подходит, делает поклон. Что это? Не поклонение? Целует. Что это, не поклонение разве?