Читаем От избытка чувств полностью

Макаров(хмуро). Чего ты так все… Ты даже подумать не даешь… Бери. Только не сломай. (Забирает свои вещи и ястреба.) Пошли, Анюта?

Валерий. У Анюты я хотел об одном деле спросить. (Насмешливо.) Ты разрешаешь?


Макаров, не говоря ни слова, уходит.


Анюта(вслед ему). Я тебя догоню, Толя! (Укоризненно.) Зачем ты ему так…

Валерий. Он жила.

Анюта. Нет. Он для других что хочешь…

Валерий. Ты с ним дружишь?

Анюта(искренне). Очень.

Валерий(с досадой). Ты даже не хотела соврать.

Анюта. Соврать? Зачем?

Валерий. С какого класса?

Анюта. Дружу? (Подумав.) Всегда. Особенно с прошлого года.

Валерий(огорченно). С прошлого… Значит, с седьмого класса. Лучше б ты с ним дружила с первого класса.

Анюта. Почему?

Валерий. Потому. (Пристально смотрит на Анюту.)

Анюта. Ты о чем-то хотел меня спросить. О чем?

Валерий. Ни о чем. Хотел, чтоб ты осталась.

Анюта. Ну, я пошла тогда.

Валерий. Нет. Подожди. Ты со мной будешь дружить?

Анюта. С тобой все будут дружить. Весь класс.

Валерий. А ты?

Анюта. Ну, и я, конечно…

Валерий. Вот видишь, значок… Египетская богиня… Изида… Я могу тебе подарить. Кстати, у тебя есть с ней сходство.

Анюта(простодушно). Ну что ты? Я ведь курносая. Посмотри… (Смеется.) Египетская богиня.

Валерий(неожиданно). Я таких девочек, как ты, ни разу не встречал.

Анюта. Каких «таких»?

Валерий. Ты ничего не хитришь и вообще…

Анюта. Все-то ты придумываешь. (Завязывает рюкзак.) Что мне хитрить…

Валерий. Значит, я буду на тебя рассчитывать.

Анюта. Какие у тебя слова — рассчитывать… В чем? Валерий. В дружбе с ребятами.

Анюта. Ребята с тобой сами подружатся. Не успеешь оглянуться. Толпой за тобой начнут ходить.

Валерий. А ты? Со мной будешь дружить? Или с этим… Макаровым?

Анюта(простодушно). И с «этим», Толей Макаровым, и с тобой… и с другими ребятами.

Валерий. Я не привык быть последним. Имей это в виду. И я не люблю, когда мне мешают!

Анюта. Кто же станет тебе мешать? Ты, наверно, и будешь первым. Только… Зачем мне это иметь в виду?

Валерий. Вот с тобой трудно разговаривать.

Анюта. Первый раз слышу. Все говорят наоборот. Я ведь простая.

Валерий. Ты чересчур простая.

Анюта. Это, должно быть, плохо. Неинтересно. Верно?

Валерий. Это трудно. Но от слова ты не отступишься. Если дала слово. В этом я почему-то уверен.

Анюта. Конечно, нет.

Валерий(быстро). Ну, тогда дай мне слово. На дружбу. Не можешь? Не хочешь?

Анюта. Слово? (Шутливо.) Я тебе даю торжественное обещание.


Издалека призывно и юно запела пионерская труба.

Занавес

КАРТИНА ВТОРАЯ

Застекленная терраса в деревянном доме, где живет Костя. Одна дверь со ступеньками вниз ведет в небольшой дворик, другая — в квартиру, где живут мать Кости, Вера и Олег.

С весны до глубокой осени терраса переходит во владение Кости. В углу топчан, деревянный простой стол для занятий, клетки с птицами, чучела зверушек и птиц, всевозможные растения, банки с заспиртованными ящерицами и пр. Все помещение носит отпечаток Костиных интересов и увлечений. Только столовый стол для всех.

За столом сидит Олег, ест. Входит Вера, ставит на стол глиняный горшок.


Вера. Ешь варенец. Холодный, из подпола. Видишь, крынка запотела. Ушел в шесть утра не евши. Ребят взбаламутил. У людей отдых — воскресенье. Это я такая счастливая — дежурство, двадцать вызовов.

Олег. Мастерица Ольга Трофимовна варенец готовить.

Вера. Моя мама на все мастерица. Это я бесталанная. Нету ни к чему таланта.

Олег. Все от гордости. Не хочу уметь варенец готовить! Не хочу больных перевязывать, простое дело делать! Не хочу жить в Лебяжьем! А что хочу?

Вера(засмеялась). Хочу быть владычицей морскою. Чтобы жить мне в окияне-море. Чтоб… Ладно. Мораль известна — разбитое корыто! Хорошо, что ты уезжаешь через месяц. (Сердито.) Хорошо.

Олег(спокойно). Я вернусь через пять месяцев, как только отойдет от холода земля и можно будет продолжать раскопки. Вернусь на полгода.

Вера. Меня здесь не будет.

Олег. Ты здесь будешь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия