От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю

Ленин прибыл в Петроград (ныне Санкт-Петербург) с планом, который на первый взгляд казался совершенно нереалистичным. Вместо того чтобы войти в союз с другими демократическими и революционными группами, он решил сосредоточиться исключительно на рабочем классе. Рабочий класс, или пролетариат, как называли его в «Манифесте Коммунистической партии», был единственной действительно революционной группой в России, а от его лица могла действовать только Коммунистическая партия.

Этот дерзкий план, заставивший Ленина порвать со многими из естественных вроде бы союзников, базировался на подходе к мировой истории в духе «Манифеста Коммунистической партии». Маркс и Энгельс дали определение буржуазии – класса, владеющего средствами промышленного производства – как революционной силы, способной вырвать власть у феодальных монархий. Но «Манифест Коммунистической партии» далее предсказывал, что история будет двигаться от буржуазной революции к следующей, которую совершит пролетариат, высший представитель этого этапа истории.

Ленин выступает перед войсками Всевобуча (курсантами военного резерва) на Красной площади в Москве через два года после революции

Обедневшему в результате индустриализации, полностью зависящему от владельцев производства пролетариату предстояло восстать против угнетателей. Такое изложение будущей истории вдохновляло Ленина и его товарищей, а теперь наделило их решимостью выдвинуть лозунг «диктатуры пролетариата». Выйдя из поезда на петроградском Финляндском вокзале в апреле 1917 г., Ленин немедленно взялся за претворение этого сюжета в реальность. Он создал партию, способную не только совершить переворот, но и победить в битве идей. Для этой цели был возобновлен выпуск газеты «Правда», где пропагандировался взгляд на историю в духе Маркса и Энгельса.

При подготовке пролетарской революции Ленин и его товарищи получили неожиданную помощь от поклонников «Манифеста» из среды деятелей искусства. Лихорадка манифестов, затронувшая и цюрихских дадаистов, дошла до России, где различные группы писателей, художников и артистов наперебой публиковали манифесты от имени революции искусства. Пребывая в Цюрихе, Ленин не обратил никакого внимания на дадаистов, зато теперь взял на заметку их соратников в России: художественные манифесты накаляли революционную атмосферу в Петрограде и Москве[595]. Две стороны движения манифестаций вели себя как два электрических провода, один из которых был подключен к полюсу политики, а другой – искусства; соприкоснувшись, они выдали яркую вспышку революционных искр. (Так же получилось при встрече французского сюрреалиста Андре Бретона и революционера из России Льва Троцкого, которые совместно составили манифест «За свободное революционное искусство»)[596]. Как бы то ни было, Ленин и его единомышленники сумели использовать политический хаос, воцарившийся между Февральским и Октябрьским переворотами 1917 г., себе во благо. Когда выяснилось, что переворот, совершенный правыми политическими силами, привел к неудовлетворительному результату[597], они решили взять власть в свои руки, в чем и преуспели. Революция достигла кульминации, внезапно поставив во главе государства Ленина и его партию. Впервые в истории партия, представляющая неимущий рабочий класс, управляла целой страной.

Россия была не единственным государством, преобразованным в соответствии с «Манифестом Коммунистической партии». Mao Цзэдун тоже запомнил, когда впервые познакомился с этим текстом. Началось все с того, что отец, мелкий землевладелец, отправил его в конфуцианскую школу, где зубрили наизусть конфуцианскую классику[598]. Разочаровавшись в механическом заучивании, Мао решил не готовиться к имперскому экзамену, который основывался на том же наборе текстов, что и несколько веков назад. Непосредственно перед свержением последнего императора он отрезал традиционную косичку и, присоединившись к вооруженному студенческому отряду[599], принял участие в восстании. Переехав в большой город, Мао взялся за изучение китайской литературы и западной философии; он также внимательно штудировал газеты, которые держали его в курсе событий Первой мировой войны. Когда же он наконец попал в Пекин, то примкнул к кружку мятежных интеллигентов, среди которых были редакторы журнала «Новая молодежь», ставившего себе целью модернизацию китайской культуры. Мао бывал на собраниях, где обсуждали различные политические и философские проблемы, участвовал в создании литературного журнала и кооперативного книжного магазина[600]. Задним числом кажется, что для Мао это был всего лишь период поиска, закончившийся его приобщением к марксизму в русском стиле, и произошло это обращение после того, как он прочитал «Манифест Коммунистической партии».