От начала начал. Антология шумерской поэзии

Заклинания, назначение которых — помочь роженице во время родов, были очень распространены в клинописной литературе. Обычно такие заклинания сочетают в себе мифологический план с конкретным, часто натуралистическим описанием процессов зачатия и родов. Основой мифологического сюжета служит, как правило, рассказ о боге луны Наине (Зуэне), который спускается к священный загон, чтобы оплодотворить священную корову, нередко носящую имя «раба (служанка) Зуэна». Мужчина в родовом заклинании часто может быть назван быком, а женщина — коровой. Другой мифологический мотив, ибыгрываемый в заклинаниях, — сравнение рожающей женщины с ладьей, наполненной драгоценным грузом и хранящей сокровища. Как и в прочих закли-иательных текстах, первым богом-помощником в таких случаях является Асол-.|ухи, и обязательным компонентом оказывается получение им разрешении нд действия от его отца Энки.

1. Слово «Заклинание» стоит в тексте не как заглавие, но как первая строка, что характерно для литературных текстов Двуречья (см. «Заклинание

!ЮНИ» И Др.).

3—4. Букв. «Внутрь (в лоно) оплодотворил связью/членом, человеку ланнык».

9. Плохо сохранилась, перевод по контексту.

12. Букв, «как ладья жреца». Смысл сравнения в том, что, как ладья натя-сивает паруса, так женщина натянула ни себя одежду.

Букв, «ладья руки человека». Перевод «супруга» — предположительный. «Цветные каменья» — лазурит и сердолик.

Точное значение глаголов неясно, возможно, нз-за малоупотребительности терминов и специфичности значения; перевод по смыслу и по контексту [пап-халь— «волновать, дрожать», холь — «открывать», а также «то, что открывается», «то, что между лог», «промежность»).

Букв, «на крышу/верх стены».

Сравнение, типичное для болотистого Шумера. Общий смысл - - ера**! некие потока вод с предродовыми водами, отходящими перед выходом плода.

49—50. Сложны лексически и грамматически, но общий смысл ясен подтверждается другими контекстами, в частности аккадским эпосом об Атра-хасисе, где рассказывается о сотворении человека (см. «Я открою тебе сокровенное слово». — Литература Вавилонии и Ассирии / Пер. с аккад., сост. В. К. Афанасьева и И. М. Дьяконов. М., 198]. Строка 58).

У-А, А-У-А, СОН, ПЛЫВИ...

Колыбельная

Перевод по изданию: Kramer S. N. us-a п-й-а: A Sumerian Lullabci (With Appendix by Thorkild Jacobsen). — Studi in Onore di Edoardo Voden-a. 6. 1071. I». 191—205.

Текст из раскопок Нилпурской архсолотческой экспедиции в конце XLX века, был определен его издателем, профессором Крамером, как колыбельная песнь. Судя по характеру письма, он датируется началом поелсшумерского периода, но упоминание в тексте имени второго правителя третьей династии Ура царя Шульги дает возможность датировать если не создание, то запись временем этого правителя. Тсксг, частично на языке эме'Саль, по всей вероятности, входил в программный курс обучения Эдубы и неоднократно переписывался. По мнению профессора Крамера, слова колыбельной вложены в уста жены Шульги, и Крамер предполагает даже, что это могла быть царица Абисимтн. Укачивающая ребенка молодая женшина поет колыбельную, то обращаясь к ребенку, то ко сну, который она призывает. Крамер видит прямые указания на то, что речь идет об одном из не названных по имени сыновей Шульги, не только исходя из строки 23 текста, ни и строк 95—97, где мать, по сю мнению, обращается к сыну как к будущему царю и призывает сиз к защите тро-дов Ура и Урука.

Профессор Т. Якобссн, комментировавший текст и давший свой перевод отдельных мест, интерпретирует текст несколько иначе — он считает, что слова колыбельной обращены исключительно ко Сну, который в тексте персонифицирован, но не дсифицирован. Мать призывает его, прославляет, обещает принести ему жертвы, проклинает его и т. д. О сыне, по мнению проф. Якоб-сена, ина говорит только в 3-м лице, Счоиа «господин» и даже «господин Шульги» употреблены здесь в общем смысле и не несут конкретного указания именно на царского сына.

Колыбельная, сохранившаяся примерно на три четверти, имеет явные следы «сочинительства», авторства. Песня представляет собою как бы рассказ о процессе укачивания ребенка, о смене состояний его и матери и, соответственно с этим, включает разные ритмы (мелодии), передающие разнообразную гамму чуг1ств, которую обычно испытывает молодая мать, укачивая младенца, — нежность, радость, потерю терпения, если малыш не засыпает, новую попытку укачать ребенка и т. д, Как нам представляется, колыбельная распадается на следующие части:

1—9. Обычная при укачивании мелодичная запевка — призыв сна, обращение ко сну, просьба усыпить ребенка.

10—L4, 15—19. Продолжение укачивания. Как обычно в таких «укачках», обращение к ребенку и ко сну чередуются. Ребенку говорится, что сон прихолит к Нему, и тут же обращаются ко сну, который, таким образом, отчетливо персонифицируется для ребенка. И мать, и ребенок, и сон делаются как бы участниками общего дела — «засыпания».