От Носке до Гитлера

В первые дни декабря 1931 г. надвинулась та самая „тяжелая зима“, о которой говорил Зеверинг. Руководящие круги буржуазии, включая ее социал-фашистское охвостье, делали вид, что они терпеливо ждут, когда Гитлер и его национал-социалисты (фашисты) наконец соблаговолят взять власть. Шел весьма „важный“ теоретический спор: возьмет ли Гитлер власть легально, т. е. в коалиции с центром, или нелегально. Социал-фашисты при этом мечтали, чтобы передача власти Гитлеру произошла в самых легальных формах, ибо тогда вожакам социал-фашизма было бы очень легко оформить свой переход в фашистский лагерь, ибо по отношению к правительству Гитлера — Брюнинга надо было бы только продолжать ту политику, которую они два года вели по отношению к правительству просто Брюнинга.

Однако из демократического приличия надо было изображать борьбу с фашизмом, надо было дать выход негодованию тех рабочих, которые все еще находятся в рядах социал-фашистской партии, надо было показать им, что, мол, есть еще порох в пороховницах германской „демократии“, которая начала свое существование „маршем к социализму“, а кончает его по указке монополистского капитала свертыванием знамен перед победоносным фашизмом. При центральном комитете социал-фашистской партии был образован особый комитет „по борьбе с фашизмом“, который, однако, не столько боролся с фашизмом, сколько занимался антисоветской пропагандой, ибо каждый комитет должен чем-нибудь заниматься. Вожди, вожаки и вообще все, кто имеет какое-либо имя или звание в рядах социал-фашистской партии, были мобилизованы на выступления против фашизма. Не перед рабочими, конечно, ибо первые попытки выступления социал-фашистских вожаков перед рабочими окончились очень плачевно: на поверку оказалось, что в действительной борьбе против фашизма рабочие смыкают единый фронт с коммунистами и рвут публично свои социал-демократические партбилеты. Социал-фашистские вожди предпочитают, поэтому, выступать не столько перед рабочими, сколько перед своеобразной в Германии породой людей, т. е. „республиканцами“. Это — люди, занявшие места в политико-административном аппарате республики после ноябрьской революции, которым грозит безработица на следующий же день после прихода Гитлера к власти, когда их Места будут заняты национал-социалистами, ибо теплые местечки являются наилучшими трофеями политической победы. Это социал-фашисты и просто „республиканцы“ знают твердо по собственному опыту.

Среди ораторов, мобилизованных „антифашистским“ агитпропом социал-фашистской партии был, конечно, и господин прусский министр внутренних дел Карл Зеверинг. Господин министр произнес речь в зале прусского ландтага на вечере, за вход на который надо было платить марку, но куда могли, теоретически конечно, притти все граждане, — надо было только в нынешние тяжелые времена иметь эту одну марку! — Господин министр дал исторический очерк развития германской „демократической“ республики и очень мало говорил о фашистской опасности, больше напирая на более грозную по его мнению опасность пролетарской революции. Господин прусский министр при этом восхвалял преданность и верность созданной им прусской полиции республике и демократии и не забыл при этом еще повторить те слова, которые он сказал в сентябре 1931 г. у гроба двух „неизвестно кем“ убитых полицейских (по указке Зе-веринга, это убийство было, однако, использовано для погромной агитации против компартии). В той речи он сравнивал прусских полицейских с христианами ранних времен, до того, мол, они преисполнены чувства самоотверженности, долга и любви к ближнему. Его превосходительство не мог обойти молчанием фактов столкновений между фашистами и коммунистами-рабочими, но он, конечно, и не думал признать перед своими чиновными слушателями, что рабочие лишь отражают провокации фашистов и дают им по-пролетарски сдачу, а изображал эти столкновения как плачевные результаты разгоревшихся в Германии на почве кризиса и безработицы политических страстей. Господин министр при этом опять-таки повторил то, что он всегда говорит, т. е. что идут решающие классовые бои, что революционное движение пытается опрокинуть германскую „демократическую“ республику, а эта республика является, по концепции Зеверинга, как мы уже знаем, тем фундаментом, на котором можно и должно строить социалистическое государство. Поэтому надо „демократическую“ республику защищать всеми средствами.