От первого лица

Поэтому, уехав из Кансая в Токио поступать в институт, я думал недолго – и решил болеть за команду «Атомы Санкэй» на стадионе «Дзингу». Поддерживать на соседнем стадионе местную команду – так для меня смотреть бейсбол правильнее всего. Хотя если точнее, от моего дома стадион «Коракуэн»[11] ближе, однако… нет, должны же мы придерживаться хоть каких-то принципов…

Шел 1968 год. Из всех динамиков лилась песня группы «The Folk Crusaders» «Вернулся пьяница»[12]. Весь год омрачили убийства Джона Кеннеди и Мартина Лютера Кинга, а в Антивоенный день студенты захватили станцию Синдзюку[13]. Все эти события воспринимаются теперь как история древнего мира…

И вот в этот год я и решил болеть за «Атомов Санкэй». То ли по велению судьбы, то ли так звезды встали, или группа крови повлияла, а то и сбылось предсказание… или проклятие. Если у вас под рукой имеется нечто вроде исторической хроники, так и допишите убористо где-нибудь в уголке: «1968 год. Харуки Мураками стал болельщиком команды “Атомы Санкэй”».

Могу поклясться всеми на свете богами, в те времена «Атомы» были безнадежными слабаками. Ни одного известного игрока, команда выглядит никудышно, на стадионе сплошь пустые трибуны, если не играют с «Гигантами». Если вспомнить избитую фразу, прямо слышно, как кукует кукушка[14]. В те времена меня часто посещала мысль: зачем этой команде талисман – мальчик-робот «Могучий Атом»?[15] Кукушка вполне бы сгодилась. Хотя даже не знаю, в какой позе она кукует…

В те годы блистали непобедимые «Гиганты» под руководством тренера Каваками[16], и стадион «Коракуэн» всегда бывал забит до отказа. Газета «Ёмиури» распродавала огромные тиражи со вложенными пригласительными билетами на стадион «Коракуэн». Игроки О и Нагасима[17] почитались чуть ли не как национальные герои. По улицам горделиво ходили подростки – сплошь в бейсболках «Гигантов», и хоть бы один попался мне на глаза в бейсболке «Атомов». Может, эти смельчаки тайком блуждают в каких-то закоулках, таятся в подворотнях? Где здесь, скажите мне, справедливость?

Но когда у меня было свободное время (а в те годы оно бывало всегда), я шел на стадион «Дзингу» и в одиночестве молча болел за «Атомов Санкэй». Проигрывали они чаще, чем побеждали (если не изменяет память – примерно в двух матчах из трех). Я был молод и, развалившись на траве за дальним полем, попивая пиво, следил за игрой, иногда смотрел в небо и тем был счастлив. Стоило команде выиграть, я наслаждался победой, а если они проигрывали, старался приучать себя к мысли, что в жизни нужно быть готовым и к поражениям. В те годы на стадионе «Дзингу» за дальним полем не было трибун – только плешивый газон. Там, подстелив газету («Санкэй Спортс», конечно), я мог сидеть, валяться на траве… После дождя земля, понятное дело, превращалась в грязь.

В 1978-м, когда команда впервые стала чемпионом, я жил на Сэндагая и мог добраться до «Дзингу» за каких-то десять минут. На бейсбол туда я ходил всякий раз, когда появлялось время. В тот памятный год «Ласточки Якулта» (уже под этим новым именем) одержали свою первую за 29 лет существования победу в лиге и, воодушевленные этим успехом, взяли верх в финальной серии за титул чемпиона Японии[18]. Чудный то выдался год. Тогда же, тоже двадцати девяти лет от роду, я написал свое первое произведение, похожее на литературу. Роман «Слушай песню ветра»[19] получил премию для начинающих писателей в журнале «Гундзо»[20], а я с тех пор стал называться писателем. Конечно, это всего лишь случайное совпадение, но я-то не мог не чувствовать некую связь.

Но все это было еще впереди. А пока мне предстояло увидеть огромное, по моим ощущениям просто астрономическое количество проигранных матчей. Иными словами, пришлось постепенно свыкнуться с таким состоянием окружающего мира, когда «наши сегодня опять проиграли». Так водолаз постепенно привыкает к смене давления. Да, жизнь такая штука: побед в ней всегда меньше, чем поражений. И настоящий жизненный опыт приходит даже не с тем, как победить соперника, а скорее с тем, как проиграть с пользой.

«Вам не понять того преимущества, какое выпадает нам», – то и дело кричал я в сторону забитого до отказа сектора болельщиков «Гигантов Ёмиури». (Разумеется, кричал я про себя, не в голос.)

Те долгие мрачные годы, похожие на сплошной бесконечный тоннель, я в одиночестве проводил на трибуне за дальним полем стадиона «Дзингу», следил за игрой и, чтобы убить время, записывал в тетрадку нечто похожее на стихи. О бейсболе. В отличие от футбола здесь постоянно возникают паузы: пока, не глядя на поле, что-нибудь записываешь, гол никто не забьет. Бейсбол – весьма неспешное состязание. Чаще всего я записывал эти стихи во время скучных заведомо проигрышных игр, когда одного подающего меняли на другого, чтобы спасти положение. (Сколько же таких игр я посмотрел?)

Вот мой первый стих из того сборника. Есть две его версии, короткая и длинная. Эта – длинная, я расширил ее позже.

Правый принимающий