От праздника до праздника. Сценки семейной жизни в блюдах и картинках

Яблоки – 5 штук

Яйца – 3 штуки

Сахар – 1 стакан

Мука – 1 стакан

Сода гашеная – 1 чайная ложка

Сливочное масло – 1 столовая ложка

Ванилин, корица, сахарная пудра – по вкусу

Яйца взбиваем с сахаром. Добавляем муку, гашеную соду, ванилин на кончике ножа. Смазываем кастрюлю мультиварки сливочным маслом. Яблоки чистим, режем дольками и кладем в кастрюлю. Заливаем тестом, закрываем крышкой и ставим в режиме «Выпечка» на 40 минут.

Готовую шарлотку вынимаем, переворачиваем на тарелку, посыпаем сахарной пудрой. Украсить можно взбитыми сливками или подавать со взбитыми сливками и мороженым.

Рецепт на полотенчике

В разных городах, конечно, люди живут по-разному. В столице свой ритм, напряжение, свои расстояния, к которым москвичи привыкли и не замечают. В Петербурге, говорят, другая скорость, меньшая, мол. Не знаю, не замечала. Знаю, что и там, и здесь есть счастливые люди, которые, как известно, счастливы одинаково, и есть несчастные, которые несчастны каждый по-своему.

Мне кажется, что я счастливый человек. Благодаря мужу и детям, семье, людям, которые меня окружают. Хотя еще каких-нибудь двадцать лет назад я себе даже не представляла…

До ремонта большая квартира Лешиных родителей на Кирочной представляла собой место особое, колоритное. То есть когда я туда впервые попала, я подумала: «Да, вот это и есть настоящий Питер!..»

Надо сказать, что в то время в квартире никто не жил. Вся семья переехала на дачу в ожидании большого городского ремонта.

На Кирочной были две большие комнаты, две или три кладовки, из которых вполне могли получиться полноценные комнаты (что и было сделано впоследствии).

Как и большинство домов в центре Петербурга, в прошлом это был доходный дом, потом перестроенный под гимназию, после революции ставший поликлиникой, а затем – дом с коммуналками. Вот в расселенную коммуналку и заехали Лешины родители, когда родилась Полина.

Вдоль всех стен я увидела книжные полки, набитые книгами и журналами. Было множество неубранных кроватей и рабочих столов с кипами бумаг. Посередине большой комнаты стоял огромный черный рояль, который использовался как подставка под книги. Ярослав, прекрасно играющий на инструменте, садился, играл и пел, когда было настроение. А поет он замечательно, надо сказать.

Главной достопримечательностью квартиры была кухонная железная раковина, выпадавшая из стены. И, чтобы ее поддерживать, под нее был подставлен стул без сиденья. Это сооружение – раковина на стуле – функционировало много лет, пока ремонтники не демонтировали его и не превратили все во встроенную современную кухню.

Потом я описала «раковину на стуле» знакомому режиссеру, который подбирал вариант решения декорации: дом в одной из горячих точек планеты после минометного обстрела. На это мой товарищ, известный и опытный профессионал, сказал: «Ну, этого не может быть, точно! Надо еще подумать». А я-то не придумывала!

Да, теряет Петербург свое лицо. Все больше ремонтов в домах, реставраций фасадов, скоро ничего не останется от прежнего города…

Но тогда в раковину на стуле не поверил даже известный режиссер. Безлюдная квартира покрывалась пылью, дичала. Сюда захаживал после школы юный дядя Олег с приятелями, забегал взмыленный после работы Леша, чтобы помыться и забрать брата на дачу. С утра он отвозил ребенка к первому уроку, а вечером забирал.

Олег не всегда спешил со звонком на урок. Он любил гулять, ценил приятелей, кафе «Репка», где его все знали. И, наверное, начальному образованию такая юношеская вольность не могла повредить. Но вот школьные учителя, и особенно Леша, которому приходилось вставать ради этого в шесть утра, тащить спящего брата в машину, все чаще и чаще были недовольны.

Однажды на Кирочную заехала тетя Валя полить цветы. День был жаркий, и она налила себе попить кока-колы из бутылки, которая стояла тут же, на столе. Вдруг – плевок фонтаном: бутылка-то оказалась с бычками! «Видимо, приятели Олега оставили после себя и не убрали», – говаривала потом обиженная тетушка.

Вот в таком замечательном месте суждено нам было остановиться, когда мы решили с однокурсниками, в числе которых был Леша, съездить в Питер на выходные. Бычки были во всех мыслимых и немыслимых местах: в немытых тарелках, стаканах, даже в цветах. Рояль, кровати, белье…

Леша выдал мне лицевое полотенце. На нем был изображен старинный манускрипт со стершейся надписью.

– А что здесь было написано?

– Никто не знает, вернее, все забыли.