От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века

Серьезные испытания ждали участников Венской системы в начале 30-х гг. В это время в Европе поднялась новая волна революций, в основе которых лежали требования учета национальных интересов разобщенных народов. Границы перекроенной Европы, установленные на Венском конгрессе, отвечали интересам, прежде всего, легитимных монархий, а не народов, их населявших. Принцип «национальностей» вышел на первый план в решении проблемы дальнейшего существования всего европейского порядка. 26 июля 1830 г. вспыхнуло восстание в Париже. Король Карл X был свергнут, власть перешла к Луи-Филиппу Орлеанскому. Французская революция всколыхнула всю Европу. В том же году начались брожения в некоторых государствах Германского союза, в 1831 г. – восстания в Парме, Модене и Романье. Выступления в итальянских герцогствах были подавлены австрийцами, проявлявшими особую заинтересованность к судьбам государств Аппенинского полуострова.

Вслед за этим разразилась революция в Бельгии. Если переворот во Франции касался лишь вопроса о легитимности власти «конституционного» короля, являвшегося главой младшей ветви династии Бурбонов, то перемены в Бельгии серьезно нарушали установленный в 1815 г. порядок. Повстанцы свергли нидерландского короля и выступили за независимость Бельгии. Восточные монархии были готовы оказать военную помощь для подавления бельгийской революции, в то время как Англия и Франция не поддержали мысль об интервенции; боле того, Луи-Филипп открыто встал на сторону бельгийцев.

Нидерландское королевство было искусственно созданной конструкцией, утвержденной актом Венского конгресса. Инициатором объединения Бельгии с Голландией выступила Великобритания, стремившаяся «уравновесить» новым государством своего извечного врага – Францию[704]. Поддерживая отделение Бельгии, Франция рассчитывала усилить влияние в этом государстве и пересмотреть северные границы, очерченные трактатами 1815 г. Англия, в свою очередь, намеревалась использовать самостоятельную Бельгию против Франции. Таким образом, каждая из держав разыгрывала свою карту: положение в Бельгии надолго стало основной темой обсуждения европейских политиков. В 1830 г. в Лондоне была созвана международная конференция с участием России, Австрии, Пруссии, Великобритании и Франции. Бельгийская проблема оставалась в центре внимания европейской дипломатии более года, по истечении которого новое государство было признано великими державами.

Образование независимого бельгийского государства стало серьезным ударом для всей Венской системы, а по некоторым оценкам в современной историографии – «капитальным крушением системы Священного союза»[705]. Тем не менее антиреволюционный дух союза сохранялся и в последующих международных договоренностях европейских монархов, заставляя их действовать в соответствии с заявленными обязательствами. Можно говорить о том, что пренебрежение создателей Венской системы правами наций отозвалось ростом национально-освободительных движений, а они, в свою очередь, привели к слому всей конструкции международных отношений. Бельгийская революция стала первой в этом процессе.

В начале 30-х гг. наибольший интерес для России представляло положение на ее западных окраинах. В ноябре 1830 г. вспыхнуло восстание в Царстве Польском; это был уже вопрос не далекой Бельгии, а революционный «пожар» на пороге собственного дома. Повстанцы объявили о низложении Николая I и восстановлении независимой Польши. Австрия, Пруссия и Россия не скрывали своего стремления подавить польское движение, угрожавшее всему легитимному порядку.

Напротив, Англия и Франция вновь объединились в поддержке повстанцев. Русские войска, подготовленные еще ранее для подавления революции в Бельгии, были брошены в Польшу. Беспорядки начались в Литве и других областях, где компактно проживало польское и литовское население; все это привело к затягиванию военной кампании и позволило занять польскую столицу только в сентябре 1831 г. Если австрийский и прусский дворы полностью поддерживали действия русской армии, то англо-французский альянс предложил свое посредничество в урегулировании конфликта, выступая за сохранение польской конституции, которая, как и французская хартия якобы была «гарантирована трактатами»[706].