От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века

На севере Европы, в Швеции, традиционно находившейся под влиянием Франции, Россия была заинтересована в сохранении статус-кво и существовавшей там политической системы. После гибели короля Карла XII абсолютистский режим в стране был трансформирован в парламентский. Король лишился реальной власти, которая перешла к риксдагу, состоявшему из четырех сословных палат, созывавшемуся обычно раз в три года. В сфере внешней политики именно риксдаг решал теперь вопросы войны и мира. В период между заседаниями страной управлял Государственный совет (риксрод, именовавшийся в русских источниках «сенат»), состоявший из важнейших сановников. В политических верхах Швеции были сильны идеи восстановления королевского абсолютизма с тем, чтобы вновь попытаться вернуть утраченные в ходе Северной войны территории.

Пока Швецией управлял сословный риксдаг, она не представляла опасности для Петербурга, поскольку решение о войне принималось большинством голосов депутатов, а их можно было подкупить, или через партию сторонников мира с Россией убедить в ненужности войны. И даже если бы такой замысел не удался (как в 1741 г.), о подготовке Швеции к войне заранее узнали бы в Петербурге, что позволяло заблаговременно предпринять необходимые оборонительные меры.

В конце 40-х гг. политическая обстановка на севере Европы обострилась. Шведский король Фредрик I Гессенский тяжело болел, и смерть его ожидалась со дня на день. Он не имел детей, и его наследником в 1743 г. был выбран Адольф-Фридрих Гольштейн-Готторпский, женившийся на сестре прусского короля Фридриха II Луизе-Ульрике. На Адольфа-Фридриха шведские монархисты, как и его шурин Фридрих II, возлагали большие надежды.

Главной задачей русской дипломатии на рубеже 40–50-х гг. XVIII в. стало сохранение прежнего образа правления при новом короле Швеции, который мог изменить его после восшествия на престол. Российский канцлер А. П. Бестужев-Рюмин начал рискованную игру, угрожая Швеции вторжением в Финляндию в случае смены образа правления, а тон русских демаршей становился все более жестким. Петербург уже заявлял, что после смерти короля Фредрика I сразу же введет в Финляндию войска и выведет их только в случае сохранения прежнего парламентского образа правления. Шведы протестовали, утверждая, что не планируют менять образ правления, а другие государства не имеют права вмешиваться в их внутренние дела.

В русско-шведский конфликт оказались втянуты все европейские державы. Франция, своеобразный патрон Швеции, открыто поддерживая заявления о недопустимости вмешательства во внутренние дела, тайно посоветовала Стокгольму не менять образ правления, о чем узнали в Петербурге. В Версале рассудили, что Франция и так контролирует Швецию через сенаторов и правящую партию своих сторонников, а усиление власти короля приведет к потере этого влияния. Попытки французов и шведов толкнуть Турцию на антироссийские выступления или хотя бы дипломатические заявления, успехом не увенчались – Порта всячески уклонялась от подобных действий, благодушно отвечая на подстрекательства, что войны между Россией и Швецией не будет, раз Петербург готовится воевать только в случае изменения образа правления в Швеции, а Стокгольм отрицает подобные намерения.

Основное внимание русских дипломатов было сосредоточено на позиции Пруссии. Фридрих II втайне поддерживал шведских монархистов, с полным основанием надеясь в случае их успеха, действуя через сестру, подчинить своему влиянию шведского короля. Этим прусский король вызвал против себя новое раздражение Петербурга. Поняв, что никто больше не собирается воевать, и его выступлением против России может воспользоваться Австрия, нанеся ему удар в спину, Фридрих II сменил тон. Он заявил о поддержке парламентского правления, чем, по сообщению русского посланника в Стокгольме, разгневал шведов[498], вероятно, посчитавших, что прусский король их предал.

Союзницы России – Англия и Австрия – категорически не желали воевать за русские интересы после только что завершившейся разорительной войны за австрийское наследство. Дания, исторический противник Швеции, также предпочла дистанцироваться от России и пойти со шведами на переговоры, добиваясь от них уступок на границах принадлежавшей датчанам Норвегии. Бестужев-Рюмин писал в личном письме посланнику в Стокгольме Н. И. Панину, что Петербург не намерен начинать войну первым, тем более не имея договоренностей с союзниками. Канцлер надеялся, что пока Россия угрожает Швеции войной, Стокгольм расходует на оборонительные цели большие средства, и это заставит шведских подданных отвергнуть все планы восстановления абсолютизма[499].