От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века

25 марта 1751 г. русско-шведский кризис подошел к кульминации – король Швеции Фредрик I скончался. Русские войска на шведской границе были приведены в боеготовность, а военный флот вышел в море. На шведский престол взошел Адольф I Фредрик, который при коронации обнародовал «акт обнадеживания» – обещание не менять образ правления. Бестужев-Рюмин писал Панину: «Не ошибка будет думать, что стоящие здешние в Финляндии на границах войска и выводимой флот были лутчими сочинителями королевского клятвенного обещания»[500]. Ситуация на Балтике нормализовалась и в Европе сохранилось прежнее шаткое равновесие двух блоков.

После завершения русско-шведского кризиса обострились отношения Великобритании и Пруссии. Причиной этого послужили, с одной стороны, нежелание Фридриха II поддержать предложение английского короля и ганноверского курфюрста Георга II о выборе наследником императора Священной Римской империи (т. е. римским королем) австрийского эрцгерцога Иосифа, сына императора Франца I и Марии-Терезии, а с другой – отказ прусского короля признавать силезские долги Англии. Дело в том, что англичане разместили заем в австрийской Силезии, а после ее захвата Пруссией Фридрих II отказался признавать эти обязательства, но собирал проценты по займу в собственную казну. Кроме того, пруссакам не удалось настоять на выполнении требований возместить убытки, понесенные ими от английских каперов в годы войны за австрийское наследство. Со своей стороны англичане были возмущены тем, что Фридрих II основал собственную Ост-Индскую компанию[501].

Также отношения ухудшали территориальные споры Фридриха II и Георга II во Фрисландии. В своем «Первом политическом завещании» 1752 г. Фридрих II писал, что после того как угаснет род герцогов мекленбургских, курфюрст Ганновера, которым был английский король Георг II, может выдвинуть претензии на Мекленбург и отделить его от Пруссии[502]. Как видим, поводов для англо-прусской войны было более чем достаточно. Поэтому в апреле 1753 г. Лондон через посланника в России запросил Елизавету Петровну, окажет ли Россия военную помощь Британии, как и прежде, если пруссаки нападут на Ганновер[503].

Естественно, англичане просили о военной помощи не безвозмездно. Как и в конце войны за австрийское наследство, вновь вставал вопрос о крупной английской субсидии. Английские деньги были одной из важнейших опор «системы» Бестужева-Рюмина. 7 мая 1753 г. он зачитал свое «Слабейшее мнение» по этому вопросу Елизавете Петровне. Он полагал, что оказать военную помощь Георгу II в случае его войны с Пруссией необходимо ради спокойствия страны: «Можно смело ручаться, что ежели какая-либо на свете Российской империи опасность настоит, то только и единственно от усиления злобою дышащего к ней короля прусского». Война России с Фридрихом II не только приведет к тому, что «сотрутся тем рога королю прусскому»[504], – полагал канцлер, но и заставит шведов и турок не надеяться больше на его помощь в антирусских действиях.

В случае войны, рассуждал Бестужев-Рюмин, России и Англии будет противостоять лишь Пруссия, поскольку Франция не сможет помочь союзнику против русских, она способна лишь удержать Австрию. Елизавета согласилась с доводами канцлера и поручила составить проект англо-русской конвенции, в ответ на который англичане предложили свой контрпроект. Дальнейшие переговоры привели к появлению той самой англо-русской субсидной конвенции 1755 г., которую Н. Н. Яковлев обоснованно назвал «главной предпосылкой перемены внешнеполитических союзов»[505].

Русский проект был предельно конкретен, полностью соответствуя международной обстановке весны 1753 г. В нем предлагался подробный план русских действий при нападении Фридриха II на Ганновер и возможной помощи при этом Франции. Англичане не стали вносить в него поправок, а просто предложили свой контрпроект, составленный в обычных дипломатических выражениях, соответствовавших международной практике. Естественно, он не содержал упоминаний о Фридрихе II и Франции.

Вероятнее всего, Елизавету Петровну и ее окружение сразу насторожило это обстоятельство. Канцлер Бестужев-Рюмин стал настойчиво доводить до сведения императрицы свое «слабейшее мнение», «предлагая» либо продолжить англо-русские переговоры, либо усилить опасного России прусского короля отказом от них. Бестужев-Рюмин переделал русский проект конвенции и составил свои замечания для Елизаветы Петровны. По предложению англичан канцлер удалил все частности (упоминания о Пруссии и Франции), поскольку конвенцию должен утверждать британский парламент, следовательно, ее придется обнародовать. В этом случае Фридрих II узнает, что она направлена против него, и сразу предпримет агрессивные действия[506]. Так антипрусская направленность конвенции официально исчезла.