Отчаянные характеры

В темной сырой гостиной толпилось необычайное количество маленьких книжных шкафов, нагроможденных, как на складе. Каков бы ни был доход мистера Хейнса, он, очевидно, пополнял его за счет того, что оставляли после себя летние люди.

– Хорошая маленькая гостиная, – сказал он, – но давайте пройдем на кухню. В холодную погоду мы там проводим время. Там дружелюбно и тепло, деревенские любят свои кухни.

Вокруг кухонного стола, как повалившиеся мешки с зерном, сидели миссис Хейнс и трое детей Хейнса, два мальчика возрастом около двадцати и девочка на несколько лет младше. Девочка была неимоверно толстой. Из-под спутанной копны выгоревших светло-русых волос она таращилась с открытым ртом в журнал «Лайф».

– Так, это Дуэйн и Уоррен, – радостно воскликнул мистер Хейнс. – Полагаю, вы уже встречались, когда мы чинили ваше крыльцо. А это Конни, гламурная девушка, вон там. И, конечно, вы знаете миссис Хейнс. Тодди, это Бентвуды, если ты забыла. У них старый дом Клингера.

– Садитесь, – сурово сказала миссис Хейнс. – Не стойте там. Мы рады, что вы зашли.

Поскольку дополнительных стульев не было, Софи и Отто продолжали стоять в дверном проеме, но мгновение спустя мешанина запахов псины и жареного мяса, волос и кожи, сигаретного и древесного дыма, так оглушила их, что они отступили назад в гостиную. Мистер Хейнс, видимо, приписав их отступление изысканности манер, воскликнул: «Не стесняйтесь, ребята! Мы тут все как на ладони!» – и, взяв каждого из Бентвудов за руку, насильно втащил их обратно в кухню. Никто во время выступления мистера Хейнса не шелохнулся. Затем, по какому-то сигналу отца, Дуэйн поднялся, потянулся, протиснулся мимо Отто и Софи и вскоре вернулся с двумя стульями с прямыми спинками. С оскорбленным терпением он ждал, пока они отойдут в сторону, чтобы он мог шмякнуть стулья на пол.

Озабоченность Бентвудов совершенным над ними насилием на время стихла, когда они стали свидетелями этой сцены неряшливой близости, представшей перед ними.

Жар огромной черной печи, поперек которой было написано «Айрон Дюк»[20], мог бы согреть всю улицу. Остатки воскресной трапезы расползлись по клеенке, которой был покрыт стол. Оба мальчика курили и продолжали курить всё время, пока Софи и Отто были там, как будто в нешуточном соревновании, кто возьмет последнюю сигарету из пачки «Пол Мэл», лежавшей на столе рядом с солеными огурцами.

Конни объявила:

– Я буду смотреть телевизор.

– Подожди, пока мы не закончим разговор с Бентвудами, – сказал мистер Хейнс, нахмурившись на нее, а затем широко улыбнувшись Отто, как будто угрюмое заявление его дочери было примером ее шарма. Но Конни проигнорировала отца. Она потянулась через мать к телевизору, который стоял посреди кипы белья на вершине новенькой стиральной машины. Миссис Хейнс шлепнула ее по вытянутой руке.

– Они никогда не делают того, что ты говоришь, – самодовольно заявила миссис Хейнс. – Все одинаковые, это новое поколение.

– Да ладно, Тодди, мы были такими же, – сказал мистер Хейнс, глядя на Софи. – И мы знаем, чего они хотят, потому что сами когда-то были молодыми. Верно?

– Кто-то забрался в наш дом и всё разгромил, – громко произнес Отто.

Дуэйн и Уоррен выпрямились и посмотрели на Бентвудов с неподдельным интересом, будто наконец увидели какой-то смысл в их существовании. Даже Конни перестала пыхтеть и уставилась своими слегка выпученными глазами на их лица. Рот мистера Хейнса дернулся, а нос покраснел.

– О Боже! – сказала миссис Хейнс.

– Нет, ну только представьте! – воскликнул ее муж. – Ни за что бы не поверил. У нас здесь не происходило ничего подобного. Другое дело там у вас на берегу, в городе, где ошивается вся эта шваль. Но здесь… Во дела, Том должен был еженедельно проверять летние домики. Да, Тодди? Вы же знаете Тома, солдата-танкиста, да, мистер Бентвуд? Мы видели его только на прошлой неделе, и он говорил, как спокойно во Флиндерсе и какое облегчение было переехать в нашу маленькую деревню. Здесь не бывает преступлений. Верно, мальчики? Я сказал, верно?

Дуэйн хохотнул и затушил сигарету в тарелке, тут же прикурив новую.

– Верно, папочка, – сказал Уоррен.

– Пойду позвоню Тому, – сказал Хейнс. – Он сегодня выходной. Но всё равно пусть тащит свою задницу к вам домой. Мы разберемся с этой ситуацией.

– Они украли что-нибудь ценное? – спросила миссис Хейнс, пристально глядя на Софи.

– Кажется, ничего не пропало, – ответила она. – Они просто разгромили то, что там было.

– Может, это дети залезли, – предложил мистер Хейнс несколько траурным тоном, – ну, знаете, за выпивкой. Вы сами, летние, оставляете тут везде спиртное. Это просто, блин, слишком для некоторых молодых людей. Вы, ребята, приезжаете и уезжаете. А они остаются. Понимаете, о чем я? Верно, мальчики? – Он улыбнулся и согнулся, упершись руками в колени; злоба поблескивала на дне его улыбки, как камень под водой. Миссис Хейнс рассеянно оторвала кусок мяса от жаркого, остывшего в собственном жиру, и затолкала его в рот. Конни вернулась к своему журналу.