Отче наш

Как мы можем знать, что Бог является нашим Отцом? Не все могут сказать: «Отче наш». Иудеи хвалились, что Бог – их Отец: «…Одного Отца имеем, Бога» (Иоан. 8:41). Но Иисус указал им их истинное происхождение: «Ваш отец диавол…» (ст. 44). Те, кем владеют сатанинские духи, кто использует свою власть, чтобы поразить силу благочестия, не могут говорить, что Бог является их Отцом. Они могут сказать лишь: «Отче наш, сущий в аду». Каким же образом мы можем знать, что Бог является нашим Отцом?

1) Если мы имеем сыновнее расположение, которое проявляется в четырех вещах. Во-первых, если мы проливаем слезы из-за греха так же, как рыдает ребенок, обидевший своего отца. Когда, встретившись глазами с Христом, Петр вспомнил о своем грехе отречения, он разразился слезами. Климент Александрийский пишет, что с этого момента Петр каждый раз рыдал, слыша крик петуха. Если взамен каменного сердца человек получает новое, милосердное и тающее, которое рыдает о грехе, то это свидетельствует о том, что Бог – ваш Отец. Имеющий сердце чада Божьего в духовном смысле скорбит о грехе, так как именно грех печалит его как акт осквернения. Грех наносит ущерб девственной душе, искажает образ Божий и превращает красоту в уродство. За это его называют «бедствием в сердце» (3 Цар. 8:38). Чадо Божье скорбит из-за осквернения грехом, для него грех чернее ада.

Имеющий сердце чада Божьего печалится о грехе, так как он является актом враждебности. Грех диаметрально противоположен Богу и назван преступлением против Бога. «Тогда признаются они в беззаконии своем… как они совершали преступления против Меня…» (Лев. 26:40). Грех делает все возможное, чтобы досадить Богу: если Бог придерживается одного мнения, то грех – другого, он стремится не только свергнуть Бога, но и нанести удар самой Его сущности. Если бы только это было в его силах, то Бог не был бы Богом. Но сердце чада Божьего скорбит из-за греха. «О, - говорит оно, - неужели во мне так много враждебности, что моя воля больше не подчиняется воле моего небесного Отца!». Оно является источником благочестивой скорби.

Сердце чада Божьего рыдает о грехе, так как он является проявлением неблагодарности. Грех бесчестит любовь Бога, он берет драгоценные камни Его милостей и использует их, чтобы грешить. Господь совершил для Своих детей больше, чем другие: Он насадил Свою благодать и даровал знаки Своего благоволения, а греша против милости, мы придаем природе греха особый оттенок, отчего он становится кровавым. Так было с Авессаломом, который вскоре после того, как отец поцеловал его и проявил благосклонность, замыслил заговор, чтобы свергнуть родителя. Ничто не заставляет сердце чада Божьего так истекать слезами, как грех неблагодарности. О, неужели я согрешу против Крови Спасителя и милости Отца! Я осуждаю неблагодарность в своем ребенке, хотя сам виновен в неблагодарности против своего Небесного Отца. Такие мысли раскрывают сосуд благочестивой скорби и заставляют сердце вновь истекать кровью. Но если Бог дал нам сердце чада Божьего, которое рыдает о грехе, так как он является актом осквернения, враждебности и неблагодарности, то это, безусловно, свидетельствует о том, что Бог – ваш Отец. Нечестивец может скорбеть из-за горьких плодов греха, но лишь чадо Божье может печалиться из-за его отвратительной природы.

Во-вторых, сыновнее сердце полно сострадания. Мы принимаем близко к сердцу все то, что бесчестит и отражается на нашем Небесном Отце. Когда мы видим, что страдает Его слава: что поклонение Ему фальсифицируется, а в Его истину подмешивают отраву заблуждений, то это воздействует на нас как меч – на кости. «Вижу отступников, и сокрушаюсь…» (Пс. 118:158). Гомер, описывая горе Агамемнона, которому пришлось принести в жертву свою дочь Ифигению, отмечает, что царь привел всех своих друзей, которые плакали вместе с ним и утешали его. Так и мы, видя, как бесчестят Бога, сокрушаемся и как бы облекаемся в траур. Если в природе ребенка есть хоть что-то хорошее, то он с болью в сердце слышит, как его отца ругают. Так и для наследника небес оскорбление, нанесенное Богу, более гнусно, чем зло, причиненное ему.