Отделенные

Теперь Эйгейр хотел найти уже брата королевы, но к Нирии стали подходить дамы и господа, говорить утешительные вежливости, в ответ на которые та рассыпалась в благодарностях. Это казалось самым противным, ведь в сочувствии никакого сочувствия не имелось. Поделом ей, грязной селянке и низкой женщине! Даже королевский указ о даровании Нирии титула самой высокой степени вряд ли бы исправил такое отношение. Да и что надо ей сделать, чтобы такой указ заслужить?

Тунор со своим маскарадом был тем не менее искреннее всех собравшихся: если он и не любит Нирию, то за отобранный Всесвет, а не за кровь не того цвета. Ну, и Лайя, известная своей добротой. Не подойди она, супруга великого лорда, к Нирии, никто бы этого не сделал. Но раз Лайя выразила сочувствие, то и тем, кто статусом ниже, положено было.

Рыцарь негодуя ждал, когда все это кончится. Идти в одиночку расшаркиваться с Кетелом ему не хотелось. Нирия прекрасно отвлекала внимание и отводила глаза собеседникам куда надо – в декольте! А Эйсгейр в это время мог наблюдать. На миг ему стало капельку совестно: без спроса пользуется своей спутницей, будто куклой. Но как не пользоваться такими прелестями?

– Великий лорд Эйсгейр, – поклонился ему Кетел, косясь на эти самые прелести.

Эйсгейр улыбнулся, и начался раздражающий обмен вежливостями. Рыцарю казалось, что от улыбок ему скоро сведет челюсти, скулы и все лицо. И мозги.

– Не представите ли нам вашего друга, граф Кетел?

Друг – не молодой, но еще не пожилой мужчина в скромной просторной мантии – выглядел несколько потерянно и щурился, будто его только что выдернули из тени на свет. Вырвиглазный блеск зала, видимо, его ослепил. Да и лампы горели очень ярко.

Эйсгейр заметил, как Нирия посмотрела на спутника Кетела. Сочувствует, наверное. Нелегко им, простым рыбкам, среди благородных акул. Хоть глава Всесвета давно не была такой уж простой, акулы-то этого не признавали.

– Это господин Тирмиани из Периама, милорд.

«Какое интересное имя, – удивился рыцарь: он немного знал периамский. – “Бремя”, надо же».

– Под его руководством ученые-генасы из Ордена Жизни ведут исследования в Имперской академии.

«А не такая уж и простая рыбка…» – хмыкнул про себя Эйсгейр: Имперская академия, существовавшая еще со времен Периамской империи, была одним из старейших учебных заведений на Иалоне, и абы кому кому вести исследования в ней не позволяли.

– Собственно, в Имперской академии мы и познакомились два года назад.

«Два года, кракен меня сожри… – мысленно простонал рыцарь. – Мы пробулькали два года!»

Масштабы катастрофы ширились с каждым словом Кетела:

– Признаться, я никогда особо не интересовался ни религией, ни наукой. Но господин Тирмиани побудил меня задуматься. Ознакомившись с исследованиями, которыми занимаются в Имперской академии, я решил посмотреть, какие есть в нашей Королевской академии. В итоге мы с ее величеством королевой Танелой сочли необходимым поддержать некоторые из них. Так что если бы не брат Тирмиани, меня сейчас не было бы здесь. Вот я и пригласил его насладиться вместе с нами этим знаменательным вечером. Тем более господин Тирмиани любезно согласился остаться на какое-то время в столице – нам с ее величеством показалось, что мы еще многое не знаем и нуждаемся в научном советнике.

Вот и приплыли. Нет, Эйсгейр давно подозревал причастность Ордена Жизни к этой мутной игре с убийством эльфийского короля. Но чтобы вот так… Да Кетел почти признался, что без пяти минут солнцелобый.

* * *

Вернувшись в Эйсстурм и попрощавшись с Нирией, Эйсгейр вызвал Виркнуда. Было поздно, но главе разведчиков нормальный сон мог только… сниться. Глава разведчиков же.

Самому рыцарю пришлось выкинуть из головы явный намек Нирии на продолжение вечера более приятное, чем сам вечер. Прощаясь, она осмелилась чмокнуть его в щеку и прижалась к нему куда теснее и дольше, чем требовали приличия.

Но зов прелестей Эйсгейр отверг даже не из-за ехидного взгляда Утреда: терять голову от женщины после трех относительно близких встреч, да еще и в смутное время? Так точно можно голову потерять, но в куда более неприятном смысле.

Поэтому Эйсгейр прошептал своей спутнице нежные извинения и попросил Утреда перенести ее в особняк, который магистр сняла на время продаж своих штучек. Нирия заметно расстроилась, и рыцарь решил отправить ей подарок. Ох уж эти женщины!

– Куда делись сыновья Тунора? – спросил Эйсгейр, как только увидел Ярла Мурмярла на пороге кабинета.

– Старший заявил, будто устал и не хочет заниматься политикой, милорд, – сказал появившийся следом за котом Виркнуд. – Живет уединенно в своем поместье.

– А младший?

– Младший в Зандерате при отце, но тоже особо ничем не интересуется. Иногда выползает из своего крыла побыть сусликом на официальных приемах или аудиенциях. Младшая невестка теперь правая рука хорька. Ходит за ним, как тень, большая часть дел на ней и ее детях.

– Пусть ребята разведают, что у них там стряслось. На, глянь-ка.

Виркнуд взял листок, который Эйсгейр получил от тени Тунора, и хмыкнул:

– Это что за художества, милорд?