Отечественная война 1812 года глазами современников

Неусыпный молитвенник наш преосвященный Ксенофонт, служивший все лето по всем церквам города в каждый воскресный и праздничный день, в праздник Покрова Пресвятыя Богородицы изволил служить в Вознесенской церкви. К божественной литургии собралось богомольцев очень много. К концу оной прибывший кто-то из города Покрова объявил, что туда пришло верное известие, что французы сильно стеснены в сожженной Москве и собираются бежать из нее. Это довели до сведения владыки во время причастия, и он, кончивши литургию, распорядился отслужить молебен Покрову Пресвятыя Богородицы. Все молились с чрезвычайно глубоким чувством и обильным потоком слез о спасении любезного Отечества своего.

Спустя две недели получено официальное уведомление, что вытеснены французы из Москвы и пытаются прорваться в хлебородные южные губернии; но там Кутузов сильно укрепился и готов, при помощи Божией, сделать им решительный отпор. При отрадной сей вести начали мы еще усерднее молиться Царю царствующих и Пречистой Деве Богородице о даровании нашему царю императору Александру Павловичу решительной победы над злочестивым врагом, вспомнив притом, что предварительное известие о стеснении Наполеона в Москве нами получено, когда молились мы в Вознесенской церкви в день Покрова Пресвятыя Богородицы. Чтобы увековечить эту радостную весть, архипастырь наш постановил учредить в день Покрова Пресвятыя Богородицы крестный ход в Вознесенскую церковь, в коей в то же время возымел усердие устроить придел в честь Покрова Пресвятыя Богородицы церковный староста, владимирский уездный казначей Н. А. Адоев, и совершил оный в один год.

В следующем 1813 году в день Покрова Пресвятыя Богородицы из кафедрального Успенского собора учинен первый крестный ход в Вознесенскую церковь, где встретил его сам преосвященный Ксенофонт и отслужил литургию с избранным духовенством, при многочисленнейшем стечении граждан, вспоминавших с глубоким чувством радости, что в прошедшем году в этот день здесь же служил архипастырь<Августин> и получена первая радостная весть о стеснении сильного врага, пленившего было нашу древнюю столицу. Много пролито горячих слез, много вознесено благодарственных молений ко Всемилостивому Царю Небесному, пособившему нашему царю Александру I не только со славою изгнать гордого Наполеона из пределов России, но и освободить от его постыдного ига западные державы! Сей крестный ход, пробуждающий радостное воспоминание в сердце каждого верного сына России, доселе совершается каждогодно в означенный праздник — и мы, и новое поколение наше с особенным чувством благоговения и благодарения молимся всемощной Заступнице нашей Пресвятой Деве Богородице, покрывшей честным своим омофором наши Владимирские области от нападения вражия. Ибо в то время — в сентябре и октябре 1812 года — честные и чудотворные ее иконы московские находились в здешних пределах.

Проживавший в Муроме московский викарий Августин, по совершенном очищении Москвы от неприятеля получив приказание возвратиться, 20 октября (в воскресный день) совершил торжественное молебствие в муромском соборе и прямо из храма отправился в путь. Муромцы провожали его с крестным ходом, в коем несли на себе Владимирскую и Иверскую иконы более трех верст и затем уложили их в дорожные кивоты.

23 октября преосвященный Августин прибыл во Владимир — и преосвященный Ксенофонт опять упросил его остановиться здесь на несколько дней, святые же иконы внести в кафедральный собор, что и учинено 24 октября с приличным торжественным ходом пред литургиею. Святая икона Владимирская, совершенно одинакового размера с здешнею копиею ее, вос<с>тавлена была в киоте последней, а Иверская[137] — в приготовленном для нее месте подле местного образа Успения Божией Матери. Литургию совершил сам архиерей с соборным духовенством. Стечение граждан было чрезвычайное. Все молившиеся с особенным чувством взирали на светлый лик Богоматери и с умилением повергались на колена пред святою иконой Владимирскою, переносясь мыслью в те давние времена, когда сия святая икона здесь занимала эту же киоту; все были вне себя от радости, что она в горестную для нас пору по неисповедимому Всеблагому Промыслу очутилась на старом своем месте, на коем зрели и пламенно лобызали ее наши предки с лишком два века. Сладостное, очаровательное воспоминание наполняло души благочестивых владимирцев! По окончании литургии во весь день отворены были двери соборного храма, и граждане один за другим непрестанно приходили лобызать драгоценную святыню, бывшую некогда у нас. Каждому из нас само собою приходило на мысль: «Божия Матерь при нашествии грозного врага на древнюю столицу удалилась из нее в наши пределы, — и вражия нога не коснулась их». Глубоко чувствовали мы неизреченную милость Богоматери и с горячими слезами благодарили ее — Заступницу нашу!