Отец и сын, или Мир без границ

Тема «От 2 до 5» неисчерпаема, и, хотя все дети, усваивая и творя язык, похожи друг на друга, каждый изобретает что-то новое, и родители не устают поражаться изгибам мысли и богатству языковой фантазии малышей. Взрослым-то открывать нечего, и ошибки наши стандартны. Опыт вытравил в нас творческое начало. Что-то придумывают поэты (но их изобретения натужны), и удивительные ассоциации возникают у людей с психическими отклонениями, а в жизни остальных господствует унылая норма, ибо что лучше – порядок или беспорядок? То-то и оно.

Все в мире имеет название, но по чьему-то недосмотру один и тот же ярлык бывает нацеплен на разные предметы. Случилось так, что и мою маму, и одну из сестер тещи звали Идой. Женя, конечно, знал это всегда, но ему уже был год и десять месяцев, когда он заметил столь потрясающее совпадение. В тот вечер он долго сидел на полу и нараспев произносил: «Баба Ида! Тетя Ида!» Тетя Ида жила через весь город от нас и наведывалась редко. Зато Женя постоянно слышал бабушкины телефонные разговоры с ней и вскоре сам стал бегать с игрушечным телефоном, крича: «А-ё, тетя Ида!» На даче, уже после открытия двух Ид, мы познакомились с шотландским сеттером Эльфом и еще каким-то псом; оба имели домашнюю кличку, далекую от паспортной, а именно Кузя. Было что-то неестественное в этом двоекузии, и Женя настойчиво повторял: «Этот Кузя. Тот Кузя». Требовалось восстановить гармонию.

Ассоциации ребенка поражают тем, что он склонен выделять броские, но несущественные для функционирования предметов черты и проводить недоступные для взрослого ума параллели. На улице мы видели аварийную машину: зеленую с красной полосой, а через несколько дней рассматривали яблоки: симиренко и китайские. Я объяснил Жене, что китайские яблоки зеленые, но с красными полосками. Он мгновенно среагировал: «Как на аварийной машине». Спустя полгода Ника смазала себе зеленкой переносицу, и получился крестик, на что последовало: «Мама – машина скорой помощи».

Мы изучали ромашку: сама она белая, а серединка у нее желтая. И вдруг он сказал: «Синий кружок». Я удивился: почему синий? Он объяснил: «На пластинке». Действительно, на пластинке со Вторым концертом Бетховена этикетка была синего цвета. Услышав предупредительный звонок на станции (поезд идет), он сказал: «Будильник».

Нам доставили спеченный из остатков теста пирог с черникой. Я спросил Женю, что там внутри. Он ответил: «Деготь». О бочке с дегтем говорилось в одном из стихотворений. Кроме того, мы видели просмоленные бревна, и об одно я испачкал брюки – событие, обсуждавшееся долго и часто. Не мог же он не понимать, что деготь несъедобен! Зато о цветном темно-красном стекле на веранде одной дачи он сказал (сначала мне, а потом Нике по-русски), что оно цвета варенья из черной смородины.

Он нашел палочку с заостренным концом и сказал: «Карандаш»; смешал в ведерке воду с песком и назвал бурую жидкость кофе (этот напиток он незадолго до этого увидел впервые). Как всегда, самые удачные Женины ассоциации имели связи с гастрономией, хотя многие выводы покоились на недоразумении: например, он был уверен, что в парке Победы стоит очень много «Побед». Все эти всплески тривиальны, но, когда у тебя один ребенок, каждый шаг – прорыв.

Замечательна способность ребенка сравнить китайское яблоко и аварийную машину. Умение логически мыслить приходит позже (и драгоценную первоначальную способность убивает). Всякому ясно, что запугивать детей глупо, но надо же сказать, что машина опасна, что крапива жжет, а поганки ядовиты. Во время похода в лес вдруг раздается визг: «Поганка, поганка!» – сопровождаемый потоком слез. Он лизнул собственный палец, и что-то ему там не понравилось. Откуда же поганка, если нам по дороге не попалось ни одного гриба?

Одно время Ника каждый вечер возвращалась на дачу. Накануне мы встретили ее в лесу. Назавтра мы вышли прогуляться после ее приезда. Женя:

– Вдруг мы встретим маму.

– Как это может быть? Ты же знаешь, что мама дома.

– А вдруг?

Так возникают чудеса в детских сказках: пальцы на руках превращаются в мухоморы, а добрая фея вырастает прямо из-под земли, хотя она только что находилась за тридевять земель. И если вдуматься, чего не бывает? Ника варила суп и ушла. Женя озабочен: «А она не забыла сказать: „Раз, два, три, горшочек, не вари?“»

В Жениной речи интонации заменялись словами, слова начали потихоньку сочетаться друг с другом, усложнился синтаксис, и наконец нас захлестнул речевой поток – всё как у всех. В этом потоке причудливо смешались отрывки из услышанного от нас и куски любимых стихов, в основном из Чуковского, часто переиначенные. За словом «денежка» неизменно следовало: «Муха денежку нашла» (вариант вне связи с контекстом: «Муха дедушку нашла»). Ника назвала его «солнышко»; он тут же добавил: «краденое»; она же часто называла его «киска любимая»; увидев кошку, он сообщил ей: «Киска бимая» (это не было шуткой: просто он воспринимал многие русские и английские фразы как целое, не расчленяя их на отдельные слова).