Отец Рождество и Я

Отец Рождество посмотрел на меня. На лице его играли мягкие отблески пламени.

– Ты с самого начала была права, Амелия. Не всё в этом мире возможно.

– Ну нет, Отец Рождество, – не согласилась я. – Давай же, ты сам вечно твердишь, что невозможность – это лишь возможность, которую мы ещё не увидели.

– Амелия дело говорит! – поддержала меня Мэри. – Помнишь? Когда-то мы думали, что навсегда останемся в работном доме.

– Что ж, теперь вам грозит навсегда остаться в подземной шоколадной тюрьме, – заметила наблюдательная Пикси Правды. – И умереть в самом скором времени. Не сказала бы, что это сильно лучше.

Но тут она кое-что вспомнила.

– Отец Рождество, а помнишь, как ты в первый раз залез в дымоход? Помнишь, какого размера было отверстие в крыше тюрьмы, куда посадил нас Отец Водоль? Оно было в десять раз меньше тебя. Но ты пролез! И сбежал. И это было самое чудесное, что я видела в жизни.

На губах Отца Рождество заиграла горделивая улыбка.

– Я с тех пор бывал в дымоходах и поменьше. И пролезал в дымоходы, которые и дымоходами-то назвать нельзя. А это уж совсем невозможно.

– Значит, ты сможешь вызволить нас и отсюда, – уверенно заявила я.

– Я смогу сделать что угодно, если появится надежда. Но здесь ужасно безнадёжная атмосфера.

– Сегодня сочельник! – напомнила я ему. – На тебя надеется весь мир!

Отец Рождество закрыл глаза и сосредоточился.

– Но сюда не долетает ни капли. Мы слишком глубоко под землёй. А Северное сияние слишком высоко.

– Значит, мы сами должны надеяться изо всех сил, – сказала я. – Если постараемся, успеем выбраться до того, как нас затопит шоколадом.

Отец Рождество крепко задумался.

– Должно произойти что-то невозможное. Это самый быстрый способ подстегнуть зарождение надежды. Нам нужно поверить в невозможное, а для этого нужно его увидеть.

Я зажмурилась и подумала о маме. После её смерти мне казалось, что больше ничего хорошего или весёлого в моей жизни больше не случится. Но я ошибалась. Жизнь в Эльфхельме не была безоблачной, но всё же радостей в ней хватало. Я каталась на коньках. Прыгала на батуте. Ела восхитительные ягодные пироги. После уроков играла с Мерцалкой в эльфийский теннис. Конечно, мне было тяжело учиться, но мало кто с улыбкой вспоминает школьные годы. А жизнь с Отцом Рождество, Мэри и Капитаном Сажей и вовсе была сплошным счастьем. Счастьем, которое когда-то представлялось мне невозможным.

– Ты спас мне жизнь, – сказала я Отцу Рождество. – Я в тебя верю.

– И меня ты спас, – добавила Мэри, сверля взглядом прутья решётки.

Пикси Правды напряжённо соображала, что бы такого сказать, чтобы поддержать Отца Рождество.

– Я воображаю, что мои подушки – это твой живот. Кладу на них голову и думаю о тебе.

Услышав это, Отец Рождество весело засмеялся, но едва его смех стих, мы услышали нарастающий шум. Что-то с бульканьем и плеском текло по туннелю. Это могло означать только одно: кролики вылили шоколад в жёлоб, и он с огромной скоростью устремился в подземное хранилище. Восхитительный аромат мчался впереди него. Восхитительный и пугающий. Кто бы мог подумать, что смерть пахнет шоколадом?..

– Ну, вот и всё, – сказала Пикси Правды.

– О нет, – сказала я.

– Мяу, – сказал Капитан Сажа.

– Нужно больше надежды! – сказал Отец Рождество.

А Мэри ничего не сказала. Только поднатужилась так, что щёки побагровели.

Через считаные секунды шоколад тёмным потоком хлынул из туннеля. Вскоре он уже плескался возле наших лодыжек. Капитан Сажа удивлённо смотрел, что это булькает у него под пузом.

– Капитан! – крикнула я, хлопая в ладоши, чтобы привлечь его внимание. – Беги отсюда! Брось нас!

Хлоп! Хлоп! Хлоп!

А шоколад всё поднимался и поднимался. Вскоре я уже стояла по грудь в сладкой тёплой жиже, а Капитан Сажа плавал в ней кругами.

– Пейте его! – предложил Отец Рождество. Он по-прежнему не мог сотворить чудовство, в котором мы так отчаянно нуждались. – Пейте, сколько сможете!

Мы начали заглатывать шоколад. Только Капитан Сажа воздержался – он шоколад на дух не переносил. Но этот план был обречён на провал. Нельзя выпить банковский запас шоколада. Его было слишком много. Он плескался возле самых моих ушей. Я посмотрела на Пикси Правды – та плавала паническим брассом, стараясь не пойти ко дну. Вскоре мои ноги оторвались от пола клетки. Отец Рождество по-прежнему яростно поглощал шоколад, а Мэри единственная из нас хранила спокойствие. Она стояла с закрытыми глазами, хотя шоколад добрался ей уже до подбородка.

Мгновение – и пещера погрузилась во тьму. Это шоколад затушил факелы.

Я подняла руку и уткнулась пальцами в потолок клетки. Он стремительно приближался.

– Теперь мы точно умрём! – пискнула Пикси Правды.

На сей раз я не стала с ней спорить.

– Надежды нет, – булькнула я в густой и вязкий шоколад. – Это невоз…