Отец в золотистой обертке

Войдя в корабль, он проверил скафандр, заправил кислородные баллоны и сделал записи в судовом журнале. Разряженная атмосфера вытягивала тепло из корабля. Включился электрический подогрев воздуха. Снаружи плутонский сумрачный день все еще продолжался. Из-за малой гравитации спалось на Плутоне плохо. Разболелась голова, а ноги, наоборот, чувствовали легкость. Вокруг корабля стояла кристальная тишина. Лишь иногда трещали глыбы льда, словно не желая мириться с оковами холода.

После отдыха Дэниел загрузил в шлюз научные приборы и контейнеры, расставив их как можно компактнее, чтобы поместиться самому. Снова шипение кислорода, нулевая отметка указателя, лязг механизма. В этот раз Плутон встречал его легкой туманной дымкой. Белесый пар поднимался по всей поверхности. Облаков не было. Все то же темное небо, слегка светлеющее у самого горизонта. Солнце клонилось к закату, и от гор тянулись длинные сумрачные тени. Стараясь не спешить, Дэниел по одному вытащил из шлюза приборы – и следующие три часа расставлял их.

Покончив с этим, он стал собирать образцы для исследований в контейнеры, орудуя небольшой лопаткой и инструментом, похожим на долото. В контейнеры отправились несколько видов плутонского снега, порода и куски льда. Незаметно пролетело время, и шестичасовой запас кислорода закончился. Все эти измерения на Плутоне и образцы грунта понадобятся старику Бейкеру. Дэниела больше всего интересовали технические возможности корабля. Но из уважения к старому другу он делал двойную работу.

После отдыха он снова вышел из корабля и продолжил работу. Плутонский день подходил к концу. Солнце приближалось к горизонту, из-за чего освещенность упала до минимума. Работать приходилось со включенными фонарями скафандра. Надвигалась плутонская ночь длиной 6 земных суток. Оставалось еще много работы, и он решил задержаться. Тем более что вернуться сюда в обозримом будущем однозначно не предстоит.

Плутонской ночью Дэниел вышел из корабля и разглядывал звездное небо. Если не замечать скафандра, то могло показаться, что он находится на Земле. Звезды располагались точно также, как при наблюдении с Земли, за исключением ближайших, да и то определить их смещение можно только методом наложения. Все созвездия на своих местах, как и родной Млечный Путь. Словно это небо около его дома в Австралии. Отсутствовали только планеты. Они все располагались ближе к Солнцу, которое скрылось за горизонтом. Над горами висел огромный спутник Харон, который отбрасывал слабый отраженный свет, не идущий, конечно, ни в какое сравнение с мощным отраженным светом земной Луны. Ночью здесь иная тишина. Температура упала до минус 250 по Цельсию, и породы вокруг и льды словно потрескивали, противостоя неведомым силам. Один из приборов, которые Дэниел поставил вокруг корабля, записывал звуки на чувствительные микрофоны. Первый микрофон расположен на выносной треноге, а два других воткнуты в поверхность. Остальные приборы замеряли радиоактивный фон, освещенность, колебания температур, атмосферное давление, сейсмические колебания поверхности, изменения гравитации и прочие параметры. За время стоянки они наберут массив ценных данных, которые потом на Земле можно будет исследовать годами.

Дэниел решил попробовать откопать гребные винты яхты и осмотреть их. Установил фонари. Выбрал место. Воткнул титановую лопатку. Лед оказался вязким, словно вот-вот готов перейти из твердого состояния в газообразное. Сделав небольшой подкоп, астронавт остановился, осмотрел еще раз место около днища и решил отказаться от своей затеи. “Вега” может попросту увеличить крен и завалиться набок. В любом случае, если винты пострадали, осмотр ничего не решит. Вместо этого Дэниел сосредоточился на ремонте других поврежденных узлов.

Спустя шесть земных суток забрезжил слабый плутонский рассвет. Подождав еще 24 часа, чтобы Солнце поднялось выше и, хотя бы немного разогнало сумерки, Дэниел собрал систему закачки атмосферного азота, чтобы пополнить запасы корабля. На Плутоне атмосфера на 99 процентов состоит из азота. Несмотря на такой подходящий состав, насосы работали целых 40 часов из-за того, что атмосфера крайне разрежена. Пока закачивался в систему азот, Торрес затащил в корабль полтонны водяного льда, собираясь отфильтровать полученную из него воду и также пополнить запасы.

Работа спорилась. Нужно было успеть покинуть планету, пока на ней относительно светло. Один за другим он собрал научные приборы, оставшиеся контейнеры, прошел по тем местам, где бывал ранее, и сделал множество снимков. Оставаться дольше здесь не имело смысла, да и космическая радиация незаметно атаковала организм. Доза получалась не смертельная, но выше критической.

В любом полете по космосу на корабле скапливается много отходов, которые даже несмотря на герметичную упаковку и переработку, начинают испускать з