Отец в золотистой обертке

Бейкер покачал головой и ответил:

– Эта крыса хочет денег. Другого слова не подберу.

– Мой отец засекретил разработки. И пока не наступит лучшее время, о раскрытии технологий не может быть и речи.

– Хм, я советую спрятать эту дорогую игрушку и не летать никуда больше. А ты что скажешь, Алистер? – престарелый ученый повернул к нему голову.

Санчес зевнул, погладил бороду и сказал:

– Я согласен. Ее нужно надежно спрятать.

– А что потом? Для чего она вообще создавалась? – горячо произнес Дэниел. – Что мне со всем этим делать? Иногда я злюсь на отца. Вместо того, чтобы ему самому со всем этим разбираться, он повесил все на меня. Как мне быть?

– Эй, дружище, что за паника? – приободрил его Бейкер.

– Первым делом я ее спрячу, а потом решим, что делать. Если надо будет взорвать, я ее взорву своими руками.

Алистер Санчес заказал виски и выпил залпом. Придвинувшись ближе к столу, он положил на него локти и сказал:

– Нельзя забывать, что существует вариант согласиться. Почему нет? Усилия Райана вряд ли сделают мир безопаснее. На носу новая гонка вооружений. Тысячи ученых не спят ночами, чтобы придумать более изощренное оружие. Гражданские спутники на самом деле двойного назначения, все эти программы освоения космоса, организации – все сделано для войны и все работает на военных. Лучшие умы, даже не зная этого, в конечном счете работают на военную промышленность. Какая разница, откроют эффекты сейчас или потом? Их однозначно откроют. Давайте дадим ход. И будь что будет. Мы все равно уничтожим себя, рано или поздно. Как наркоман или алкоголик, как самоубийца, прыгающий с моста. Мир не остановить словами или воззваниями к совести. Хватит пребывать в сладком самообмане младенцев, опекаемых матерью. Младенец думает, что появился на свет, который будет его любить, как любит мать. Ха-ха! Черта с два!

Санчес закончил свою речь на такой высокой ноте, что несколько человек в зале оглянулись. Дэниел молчал. В тот вечер они так и не решили, что делать.

Рингер проснулся от сигнала мессенджера. Он посмотрел на экран, но не мог сфокусироваться. Зрение было уже не то, что в юности. Рядом спала Моника, с которой они вместе работали в лаборатории прикладной физики. Появившись в его жизни, как торнадо, она влилась в нее, избавив от чувства одиночества сразу после разрыва с женой. Ее правильные черты напоминали ему какую-то актрису. Какую именно, он не помнил.

Рингер принял душ и, освеженный, прочитал сообщение: “Мистер Рингер, добрый вечер! Яхта "Вега", принадлежащая Дэниелу Торресу, находится на острове Кенгуру”. Далее шли географические координаты и фотография. Это было сообщение от другого детектива, работавшего в Австралии. И, как обычно, недотепа-детектив забыл про разницу во времени. У него там вечер. Рингер набрал в ответ: “Молодец! С меня премия! Приглядывай за ней, скоро прилечу”. Взглянув на фото яхты, он поначалу не нашел в ней ничего примечательного. Сообщение приподняло настроение, испортившееся после недавнего разговора с Дэниелом.

Моника продолжала спать и не слышала, как Рингер вышел из дома. Этим утром состоится встреча по передаче четвертого спутника заказчику. В общем-то, плевое дело. Из-за некоторых проволочек сдачу проекта приходилось откладывать несколько раз, но, наконец, все готово. Единственная деталь – он предусмотрительно спрятал программу, которая смогла распознать "Вегу", оставив этот бонус в своем распоряжении.

Военные не любили опозданий – и этим раздражали. Когда Рингер приехал на базу ВВС, его с нетерпением ждали, поглядывая на часы. Наверняка они уже были здесь за час до назначенного времени, как будто предстоит полномасштабная военная акция. К военным Рингер относился как к бездельникам, чем и объяснял их нетерпеливость. Когда людям нечем заняться, они везде появляются раньше положеного.

У ворот Рингера встречали те самые два офицера, приходившие к нему раньше. Казалось, они были неразлучны по жизни. Старший из них, с капитанским званием, натянул улыбку, показав стиснутые зубы. Позади толкались с десяток военных инженеров, которым предстояло рассказать вводную информацию. Делегация прошагала в комнату, откуда производилось управление спутниками.

Рингер уверенно вошел первым. В комнате уже хлопотал Скотти, раскладывая по столам документацию – несколько высоких стопок сшитых брошюр, отпечатанных на глянцевой бумаге. Когда все разместились в пространстве комнаты, Рингер предупредил о запрете видеосъемки, аудиозаписи и фотографирования. Затем, начиная с идеи о превосходстве американского оружия, темы, которая безошибочно вдохновляла любого военного, Рингер стал рассказывать о системе. Он говорил много и подробно, умышленно загоняя в угол слушателей интеллектом и сумасшедшей осведомленностью. Там, где военным требовалось просто показать, на какую кнопку нажать, он пускался в дремучие дебри фундаментальных принципов. Через два часа интеллектуальных пыток присутствующие были вымотаны тщетными попытками ухватить нить рассуждения ученого.