Открытое письмо молодому человеку о науке жить

Остаются Бергсон и Клодель. Решайте сами, чем они могут быть вам полезны. Мне они дали много. Кроме того, остаются великие зарубежные писатели. Вы не можете обойтись ни без Шекспира (как и Гомер, он пополнил сокровищницу общечеловеческих мифов), ни без Лопе де Веги, ни без Свифта, ни без Диккенса, ни без Эдгара По, ни без великого ГJте, ни без Данте, ни без Сервантеса. Наконец, никто не по-дарит вам такого волшебного ощущения жизни, как русские писатели. Нет ничего прекраснее лучших про-изведений Толстого ("Война и мир", "Анна Карени-на", "Смерть Ивана Ильича"). Учение его всегда каза-лось мне надуманным, но романист он великолепный. Я ставлю его гораздо выше Достоевского. (Но, быть может, тому виной несходство наших натур.) Рядом с Толстым поместите избранные рассказы и пьесы Чехо-ва. Нет ни одного писателя, столь близкого моему сердцу. Я хотел бы, чтобы он пленил и вас. Наконец, "Мертвые души" Гоголя, "Рудин", "Отцы и дети", "Дым" Тургенева и повести Пушкина. Джойс? Кафка? Прочтите и решайте сами, отвечают ли они вашим запросам.

Итак, вот вам (кроме современных авторов, кото-рых вы выберете сами) программа чтения на всю

(599)

жизнь. Вы можете возразить: "Она перегружена. Где мне взять время, чтобы прочесть столько книг, ведь мне предстоит еще проштудировать массу работ по специальности?" Тогда я назову вам походную библи-отеку, состоящую из семи авторов: Гомер, Монтень, Шекспир, Бальзак, Толстой, Пруст, Ален. В тот день, когда вы будете знать их в совершенстве, я хочу ска-зать, досконально, вы уже будете весьма образованным человеком. Но к этой литературной культуре вам надо добавить культуру научную, пусть даже профессия ваша на первый взгляд далека от науки. "Да не войдет сюда тот, кто не геометр".* И да не войдет сюда тот, кто не физик, не химик, не биолог. "Введение в экс-периментальный метод" Клода Бернара* -- один из ключей к современному миру. В первый раз все изме-нилось для человека, когда он узнал о существовании такой науки, как математика, во второй раз -- когда понял, что наука должна считаться с фактами. Я не требую, чтобы вы читали и понимали труды специа-листов -- физиков и гуманитариев; я требую, чтобы вы были в курсе методов их работы и направления их поисков. Разве вы сможете руководить фабрикой, го-родом, страной, не зная ученых и их секретов?

Разве вы сможете понять современного человека, если по невежеству забудете о том, что является его делом и предметом его гордости: научных исследова-ниях? Ионеско* сказал однажды, что сам факт сущест-вования "Тельстара"* гораздо важнее посредственных спектаклей, которые передает телевидение. Олдос Хак-сли утверждал, что недопустимо считать образованным человеком того, кто читал Шекспира, но не знает вто-рого закона термодинамики. Я отнюдь не считаю, что наука вытеснит из нашего общества искусство и лите-ратуру. Наука дает человеку всевозрастающую власть над внешним миром, литература помогает ему приво-дить в порядок мир внутренний. И то и другое равно необходимо. Разве мог бы ученый бороться с охватив-шей его бурей чувств и сохранять необходимую для научного эксперимента свободу духа, если бы ему на помощь время от времени не приходило искусство? В лучших технических учебных заведениях Америки (на

(600)

пример, в Массачусетском технологическом институ-те) курс истории и литературы постоянно расширяет-ся. Мир без человека, мир частиц, содержит секрет могущества; человеческий мир, мир чувств, открывает личности секрет гармонии. Я хочу, чтобы вы были либо ученым, влюбленным в литературу, либо литера-тором, интересующимся науками.

Как видите, работы у вас по горло. Перейдем к вашему досугу.

Досуг

Вчера у меня в гостях был молодой человек вашего возраста, он сказал мне:

-- Я знаю, что вы трудитесь круглый год с утра до вечера. Люди моего поколения совершенно не пони-мают такого образа жизни. Наша эра -- эра досуга. Уже сейчас можно предсказать, что скоро рабочий день сократится до семи часов, потом до шести часов, потом до пяти, отпуск будет длиться не три недели, а три месяца. Однако западный мир ни в чем не будет ощущать недостатка. Наука, создавая все более и более совершенные машины, придет на помощь промыш-ленности. Заводы будут работать сами собой, людей заменят компьютеры. Труд утратит свою ценность. Ис-тинной проблемой станет проблема организации досу-га. Что вы на это скажете?

-- Не думаю, -- ответил я, -- что стоит стремиться к эре полной праздности. Прекрасно, конечно, что люди больше не работают, как в дни моей юности, по десять -- двенадцать часов в день. Шесть часов? Пусть шесть, это немного, но еще терпимо, ведь к рабочему времени прибавляется время на дорогу. Каждый из нас сможет уделить три-четыре часа в день чтению, садо-водству, детям, сможет заниматься спортом, ходить в театр и в гости. Ладно. Пока все прекрасно... Пойдем дальше. Представьте себе двух-трехчасовой рабочий день. Боюсь, как бы люди не почувствовали тоску и неприкаянность. Вся прелесть досуга -- в контрасте между работой и отдыхом. Сегодня нам доставляет

(601)