ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 3)

боло* тах и реках много таки отчаянных козардюг, какими заявили себя Наливайкови!

мартыновцы. Внук Раднвида Перуна и сын того Криинтофа Радивила, который, по

словам Иова Борецкого, был достоин в памяти всех грядущих веков за оборону

православных иерархов, был страшилищем псевдовоителя за малорусскую церковь.

Чтоб остановить его грозное движение в Украину, которого боялись, и в Збаражчияу,

Хмельницкий отправил три полка: полтавский, переяславский и черниговский,

составившие 20.000-й корпус, под начальством Небабы, по отзыву панов, опытного и

хорошего воина, и поручил им не допускать литовского войска переправляться через

Днепр.

Мысль овладеть Каменцем постоянно занимала Хмельнцкого, не умевшего взять

всеми своими силами и средствами збаражской западни. Этой мысли сочувствовали и

лучшие козаки, которых наша историография представляет патриотами. Под

начальством таких сыновей козацкого отечества, отправил Хмель надежнейших

соратников своих, среди которых, вероятно, находился и будущий предатель Каменца

Магомету IV, Петро Дорошенко. Рьяные воины пробежали, с татарской быстротой, 12

миль в одни сутки, и явились под скалистым городом, хранительным устоем

поколебленной Польши; но воевать было уже не с кем, а каменного гнезда древних

Русичей не мог взять и Перебийнос, утопивший в женской

.

189

крови Полонное и гордо заявивший во Львове свое равенство с Хмелем. Тем не

менее хмельничаие сделали попытку овладеть Подольским Каменцем, и вон как

доносил об отом один из его защитников коронному полевому гетману.

„Пишу кратко о нашем сиденье в осаде, продолжавшемся три дня. Когда наш обоз

двинулся из-под Каменца с поведельвика на вторник, неприятель сжег и вырезал Дунай

город, все окрестности Каменца уничтожил поголовно (zniszczyl na glowg), и на

бегущих людях въехал рано утром в предместье. Мы сперва думали, что это наше

войско, потому что сперва подошло под город едва 300 человек нх передней стражи. С

голыми саблями на темляках, они отнимали у бегущих в город скот. Но на

возвышенности старого лагеря появились Татары, и рассыпались, как муравейник,

одни к Паневцам, а другие к Чернокозеницам. Тогда салютовали из замковых пушек, а

между тем наступили козацкие полки, которых считали „60.000 языковъ", да Татар

12.000. Козаки остановились на горе, и сделали первый приступ к городу пехотою,

которая так сильно ударила на наши две конные хоругви и на 200 Немцев, что они

отступили в город; а между тем хлопство напало йод замком иа скот и на табор

мужиков, бегущих в город. Забравши у них множество скота, овец и одежды, оно

удалилось к своему обозу. После обеда того дня и ночью не было нам от них

беспокойства, однакож они послали несколько тысяч войска к Чернокозеницам и

Паневцам. Чернокозеницы оборонялись хорошо. З&мок со шляхтой освободился; город

козаки сожгли. ИИанёвцы взяли на третий день предательством Тршилятковского,

слуги пана каневского старосты, который выдал им одежды, серебро, обои, несколько

турецких коней, и сам ушел к ним с каким-то Гловацким; но они Тршилятковского

обезглавили, хотя прежде обещали ему полковничество, а Гловацкому дали хоругвь. В

среду сделали один приступ (к городу), а другой к Русской браме, ударив отважно. Но,

так как мы сожгли Каравансер, и домики под скалой, чтоб нам оттуда не вредили, то

наша пехота била их там хорошо и прогнала на самую гору. Выехал также с 300

комонника и пан староста каменецкий (Петр Потоцкий). Разили их и конница, и

замковые пушки так сильно, что они бежали под Кешеню. Там наши отняли у них 60

возов с добычею, награбленною в ИИанёвцах, и добыли много козацких и татарских

языков, которые показывали согласно, что сюда под Каменец Хмельницкий выслал

отборное войско, чтоб занимало

190

.

квартяков и не допустило их соединиться с королем.,. С середы на четверг устроило

себе русское хлопство кругом (circumcirca) под самой скалой шанцы, из которых целый

день причиняло великий вред городу и людям. Но их также хорошо щупали (tnacano) в

тех шанцах с замка и башен пушечною пальбою, так что принуждены были бежать,

покидая хоругви. После обеда вышло несколько сот пешего охотника и две сотни

немецкой пехоты пана Зыхлинского к старому становищу, а с другой стороны от замка

к Кешени выбежал паи староста в несколько сот конницы. Там дважды наши двинули

(ruszyli) их из шанцев, и отняли несколько хоругвей, но не могли устоять против их

силы, потому что их наводил (naxvodzil) хорошо Богун, под которым также из замковой

пушки убили коня, и сам ои едва убрался в табор. Много перебили этого хлопства из

пушек и ружей, так что не досчитались между собой целого полка. Хватаясь за сабли,

порывались они к своему наказному (do pol nego), Демк ,

ѵ за то что, против воли и

приказа Хмельницкого, потерял так много людей под Каменцом, как это показали нам

их языки. В полночь с четверга на пятницу пришел к ним горячий (goracy) универсал,

чтоб оставили совершенно все и шли одни комонникон за нашим войском, а другие ему

(Хмельницкому) навстречу. Заиграли у них зорю в трубы, в шиноши (szyposze), и едва