ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 3)

погребли свои трупы, зарывая с ними сухари, • сала, ветчину, водку в фляжках *). На

своем таборшце, которое растянули от самих Зенкович до Мокши и под Недобор,

побросали много взятого скота и баранов, жаркого парожнах, муки, хлеба, возов, так

что камеиецкое убожество собирало все это после них три дня. Но, что всего

удивительнее, козаки и Татары отпустили на волю много пленных разного пола и

состояния. Эти пленники рассказывали, что в ту ночь такая у них в таборе сделалась

тревога, что перекопский бей и Татары,, получив какое-то нерадостное известие о

Хмелевых козаках, рвали на себе волосы и бились в землю... Не даром они так

спешили, что и йод Гуменцами бросили несколько возов, нагруженных разного рода

крупою. Пошли но следам вашей милости и, слышно, сожгли скалу. Татары, однакож,

упорствовали идти за ними, и, видно, что-то случилось у них (snac ich sain cos zapadlo):

вид-

*) На старинных кладбищах и ныне вырывают в головах у скелетов горилку в

фляжках.

ОТПАДЕНИЕ НАЛОРОССШ ОТ ПОЛЬШИ.

191

но, не хотят наступать; говорят, что пм Бог на эту войну идти не велитъ8.

Летучия козацкия чаты настигли панов римского 9 мая, у переправы через

небольшую речку у местечка Пробожной, в нынешнем Портновском округе Галиции.

Помешать переправе были они бессильны, а угнаться за их свежими лошадьми не

могли паны на своих лошадях, истощенных походами да подъездами. Одного козака

поймали таки живьем, да накануне один из панских подъездов привел к гетману

нескольких Татар.

Мая 10, переправляясь через реку Серет у Янова (въТернопольском округе

Галиции), паны, в виду затруднительной переправы, ожидали появления Козаков; но

ожидание било напрасным, потому (как это сделалось известным после от пленников),

что козацкие полковники напились через меру горилки.

Не менее трудную переправу встретил Калиновский и 12 мая у Купчипец (в

Бережанском округе Галиции), на реке Стрыне. Полковники успели опохмелиться,

догнали панов, но дали им почти совсем переправиться. На козацком берегу оставался

только полк молодого Калиновского. Козаки напали на него внезапно, так что он едва

успел построиться. Отбиваясь, Калиновский начал отступать на другую сторону,

расположив у переправы пехоту под начальством того Бутлера, который в 1680 году,

вместе с ротмистром Жолтовским, оборонил от козаков-тарасовцев тогдашнего

архимандрита Киевопечерской Лавры, Петра Могилу, и его монастырь. Здесь Бутлер

пал с несколькими десятками своих воинов. Козаки не раз истребляли наемных Немцев

до остатка. Так хотели они поступить с верными хранителями панов и теперь; а

панская копннца но могла подать Немцам помощи вб-время. Сильно теснимые Немцы

стали отступать, и в это время погиб ветеран Бутлер. Ободренные успехом, козаки и

Татары начали отважно переправляться, а переправяс, развернулись в тылу панского

войска и налегли на его арриергард и на обоз, но были согнаны с поля, и оставили

нескольких Татар и Козаков пленниками, в том числе Иетычай-мурзу, из знатной

фамилии даерских мурз, и каневского сотника, Шабельниченка. После боя, панское

войско простояло всю лочг в строю под проливпым холодным дождем. Козаки нс

отважились напасть на него.

•Между тем приехал налегке новый коронный подканцлер, Иероним Радзеевский, и

передал Мартину Калиновскому послание Николая Потоцкого, передвинувшего уже

свое войско из-под Бла-

192

димира к Сокалю (в Злочевском округе Галиции). Дело в том, что корсунское

несогласие между главами коронного войска пережило их пленение. Радзеевский,

воспитанный в школе отца, рассчетлнво щедрого хлебосола, умел говорить и с

козацкими, и с панскими своевольниками. По поручению короля, он подготовил уже в

Сокале Потоцкого к совместному служению отечеству с соперником; точно то же

должен был он сделать и с Калиновским.

13 мая переправились паны в Поморяпы. Козаки показывались на пути маленькими

чатами от 10 до 20 всадников, но приблизиться не смели. Калиновский знал, что сзади

быстро наступает Хмельницкий, чтоб отрезать его от Сокальского войска. В Поморянах

паны сожгли все возы, которых оставалось еще по 10 на каждую хоругвь; две пушки,

порох и больных оставили в поморянском замке, и спешили соединиться с королевским

ополчением, проходя по две и по три мили ежедневно. Козаки ждали их у Зборова; но

они круто повернули в другую сторону, и без дальнейших приключений, достигли

королевского лагеря.

В королевском лагере представили они из себя не воинов, споривших с дикарями за

обладание возделанным ИМИ краем, а дикарей-беглецов, покусившихся на чужую

землю, которою владеть было не по их нравственным и вещественным силам.

Преследовавшие Калиновского туземцы, в числе 18.000, с прибавкою 2.000 Татар,

довели его до крайнего изнурения, в каком был некогда заклятый враг его деда, царь

Наливай, ускользнувший, „как лесной зверь®, в таинственную тогда Уманию к

мифическим Синим Бодам. Оборванные и расстроенные жолнеры Калиновского, в

глазах защитников польского отечества, представляли не больше ценности, как остатки

разбитого на голову и разбежавшагося войска.

Но калиновцы, как увидим далее, не были•контрастом среди соединившихся в

Сокале помогал.