Отправляемся в апреле. Радость с собой, беду с собой

— Можно, — и сделал в графике пометку.

Мартынюку нравился Заварухин. Вот уж деловой мужик, не чета тому главному, о котором сейчас рассказывал Бердадыш. Зря не пообещает, а если уж скажет — сделает. А не сможет сделать — разъяснит почему.

В кабинет быстро вошел Ступин, увидел Мартынюка, спросил:

— Почему не на Ершике?

Мартынюк хотел ответить, но Ступин, забыв о нем, захрипел через стол Заварухину:

— Ну и как вы на это смотрите? В котлопункте с утра пекут оладьи, в магазине вчера распродали последний хлеб, а вертолета не слышно и не видно…

Заварухин подошел к окну.

— Ну, не знаю… — продолжал Ступин. — Терпение у меня на пределе — издаю приказ об отстранении Рослякова от работы.

И вышел, стукнув дверью.

Федор вопросительно посмотрел на главного инженера.

— А что случилось, Валерий Николаевич?

Заварухин рассказал. Мартынюк задумался, высчитывая на пальцах, сколько дней прошло с момента вылета Петра из Кедрового.

— М-да-а… — покачал головой. — Надо идти в Шурду.

Заварухин быстро вышел и так же быстро вернулся.

— Ступин считает, что сегодня еще нужно подождать. А завтра с утра кому-то надо идти…

— Пожалуйста… я могу.

— Нет, вы ступайте на Ершик. И так недавно поплутали в тайге.

Мартынюк вспыхнул.

— То тайга, Валерий Николаевич, а то дорога в Шурду.

— Не обижайтесь, я пошутил. Работы у нас на Ершике много.

Мартынюк шел по трассе, озабоченный новостью. Куда подевался Росляков?

В четыре часа дня над поселком закрутился небольшой вертолетик. Летал туда-сюда, не зная, видимо, где приземлиться. Из конторы повыскакивали люди, махали руками, показывали «несмышленышу», куда надо лететь.

«Впервые, наверно, в наших местах», — решил Худяков и, поспешно закрыв на ключ отдел кадров, крикнул в кабинет Ступина:

— Бегу на вертолетную!

Ступин видел в окно, как с крыльца сбежал Заварухин и тоже направился в сторону посадочной площадки.

«Жаль, оркестра нет», — усмехнулся Ступин и, сев за стол, стал разбирать скопившиеся в папке бумаги.

Примерно через час в кабинет к нему зашли Хохряков, Заварухин и с ними незнакомец в синем костюме, с аккуратно подстриженными волосами. Он вежливо взглянул на Ступина и сделал несколько шагов по кабинету, явно стесняясь грязной обуви (на вертолетной площадке Хохряков стащил с экспедитора кирзовые сапоги и надел их на гостя взамен его начищенных до блеска ботинок).

— Здравствуйте, я председатель колхоза «Светлый путь» Звяньгин.

Ответив на приветствие, Ступин недоуменно взглянул на Хохрякова и Заварухина, но гость обо всем хотел поведать сам…

В субботу он на вертолете отправился в дальний колхоз договориться с тамошним председателем об обмене свиноматками. Дело в том, что свиноматки в «Светлом пути»…

Ступин нетерпеливо заерзал на стуле.

Короче говоря, Звяньгин хотел было уже возвращаться, как небо заволокло тучами и начался такой ливень с градом, какого он не помнит с детства. Интересно, здесь был такой ливень? Ах тоже был?

Только на следующий день они вылетели домой, да и то не с утра, потому что тамошний председатель захотел, чтобы Звяньгин обязательно побывал на его птицеферме. Но Звяньгина не удивишь ни курицами, ни петухами, потому что в «Светлом пути»… Ну, хорошо.

Вылетели часов в двенадцать. Было солнечно, жарко. Звяньгин просто не мог поверить, что вчера бушевала такая стихия. Пролетели лес. На глаз видно, как разлилась вода в таежных речушках… Рыба, наверно, на земле валялась. Во всяком случае, внизу что-то поблескивало.

— Так. Прошу вас дальше.

И вот началось болото. Унылая картина, несмотря на яркое солнечное оформление! Сердце обливается кровью, когда видишь, какие пространства погибают впустую, какие тут могли быть луга, какие поля! К слову сказать, Звяньгин не одобряет и чрезмерного увлечения искусственными морями и даже писал об этом в центральную газету под заголовком «Не хватит ли?» и получил ответ, что сигнал принят к сведению. Звяньгин считает, что не затоплять надо землю, а возделывать…

— В общем, с вертолета он заметил человека, — решил ускорить дело Хохряков.

— И кто же этот человек? — просипел Ступин.

— Простудились? — участливо спросил Звяньгин.

И так как Ступин не ответил, продолжал, многозначительно нажимая на слова:

— Теперь об этом человеке, товарищи…

И начал рассказывать о маленькой точечке на безбрежном болоте. Если бы точечка не валилась в гниль, не поднималась бы снова и не шла…

Ступин раздраженно покашлял в ладонь.

— Мой водитель сказал: «Что-то его мотает из стороны в сторону. Пьяный, кажется». Но я посмотрел на крошечную фигурку и сразу понял: человек не пьян, просто он идет, теряя последние силы.

— Ну, и они начали спускаться, — опять вставил Хохряков и, несмотря на протестующий жест председателя колхоза, продолжал решительно: — И товарищ Звяньгин сам спустился с вертолета по лестнице, потому что Росляков не в силах был ухватиться за нее.

Звяньгин выслушал Хохрякова и мечтательно задумался.

— Да… Я даже с сеновала не могу смотреть вниз.

Ступин поднялся, стал вышагивать по кабинету. Звяньгин заторопился.

— Об этом можно рассказывать долго, но я скажу коротко: ваш заместитель был почти без сознания.