Отправляемся в апреле. Радость с собой, беду с собой

— Однако вы сумели узнать, что он — мой заместитель, — с усмешкой ответил Ступин.

— Уже потом, в больнице.

— Он что, в больнице? В Шурде?

— Почему в Шурде? — приподнял плечи Звяньгин. — Он в нашей колхозной больнице. Она хоть и невелика, но у нас…

— Так. Прошу дальше.

— И вот спустился я за ним по лестнице…

— По-моему, мы дошли до того, что он в больнице, — резко напомнил Ступин.

Звяньгин умолк, обиженно посмотрел на Хохрякова и Заварухина.

— У Петра был тяжелый рюкзак, — продолжал рассказ Хохряков. — Там оказались медикаменты. Многие испортились, товарищ Звяньгин их выбросил и из своей больницы привез другие, качественные.

— Такую тяжесть он волочил на себе целые сутки! — не выдержал Звяньгин. — Там еще была, извините, вот такая морковочка, — показал палец, — пучков десять. С базара. Ее я тоже выкинул, привез свою, хорошую. Велено передать в детские ясли.

— Ну, еле-еле они взобрались в вертолет, — заспешил Хохряков, предупреждая раздражительность Ступина. — Привезли Петра к себе. Состояние у него плохое. Врачи определили воспаление легких.

— И сколько он у вас пролежит? — спросил Ступин.

— Пока наши врачи не поставят человека на ноги, они его не выпускают из больницы.

— А хлеб вы случайно не привезли? — склонив голову набок, Ступин многозначительно взглянул на Заварухина.

— Нет, хлеба я не привез, — ответил Звяньгин. — Зато я привез сотню подросших цыплят. Причем на каждые девять курочек один петушок.

Ступин встал за столом.

— Извините, не понимаю.

Звяньгин мягко махнул рукой:

— Не беспокойтесь об этом. Вопрос утрясен с вашим заместителем. Уже ранней весной курочки начнут класть яйца.

— Может быть, вы все-таки введете нас в курс дела?

Звяньгин вздохнул, взял со стола бумажку, нарисовал на ней три кружочка и соединил линиями.

— Я ждал этого вопроса, — сказал он и задумался. — Как бы это вам разъяснить все коротко и ясно? У вас пекарня строится?

— Ну строится.

— Скважина для водонапорки нужна? — И сам ответил: — Нужна. Так вот, слушайте внимательно…

Он стал водить карандашом по своей схеме.

— В наших краях недавно обосновались нефтяники. (Звяньгин поставил в одном из кружочков крестик.) У них есть буровые машины. А вам (поставил крестик во втором кружочке) нужна скважина. Мне она, кстати, тоже нужна (он поставил крестик в третьем кружочке).

Ступин смотрел на схему, выпятив губы.

— Ну и мы договорились так, — продолжал Звяньгин. — Ваш заместитель даст буровому мастеру несколько машин асбестовой крошки…

Ступин вытаращил глаза.

— Мастер бурит скважину мне, а когда можно будет перегнать машину через болото — бурит ее вам.

Ступин сел.

— Выходит, мой заместитель расплатился с нефтяниками и за нас и за вас?..

— А цыплята? — живо напомнил Звяньгин. — Буровой мастер от цыплят отказался, а ваш заместитель, наоборот, очень обрадовался.

Звяньгин достал из кармана бумажку и подал начальнику. Тот тупо уставился на нее: «Прошу распределить цыплят следующим образом…» — и дальше шли фамилии многодетных горемовцев, первой стояла «Шарипов».

— Так он болен или не болен? — резко поднялся из-за стола Ступин.

— Он болен, и очень серьезно, — вздохнул Звяньгин. — Кстати, это распоряжение насчет цыплят писал под его диктовку я. Сам он не мог.

— Что же, мы цыплят будем есть вместо хлеба?

Теперь вскочил Звяньгин.

— Вы шутите, конечно. Это самая яйценосная порода. Кто же ее ест?

И снова сел.

— А хлеб вам привезут завтра. — Он полез во внутренний карман отутюженного пиджака. — Вот. Документы подмоченные, правда, но управляющий вертолетным хозяйством меня хорошо знает и, скажу без хвастовства, уважает…

Ступин выхватил у него пятнистые документы. На них стояли печать и знакомая роспись управляющего.

— Значит, с завтрашнего числа вертолеты начнут курсировать нормально? — растерянно спросил он.

— Совершенно верно.

— Ну что ж, спасибо за внимание. — Ступин протянул Звяньгину руку. — Лечите там нашего Рослякова. Привет передавайте.

Хохряков предложил Звяньгину пообедать в котлопункте. Тот согласился.

— У нас в «Светлом пути», кстати, тоже новая столовая, — рассказывал он, уходя с кадровиком.

В кабинете у начальника было тихо. Заварухин отвернулся к окну, плечи его подозрительно вздрагивали.

— Послушайте, Валерий Николаевич, — наконец серьезно спросил Ступин, — о какой асбестовой крошке шла речь?

Заварухин не мог больше сдерживаться. Ступин смотрел на него какое-то время, а потом, покачав головой, тоже рассмеялся.

Глава двадцать седьмая

Колька Прахов сидел за широким стволом и осторожно выглядывал, осматривая трассу. На этом участке было безлюдно, мехколонновцы продвинули насыпь далеко вперед. Сентябрь стоит сухой, всем дает поработать. Теперь и в сторону речки, в которой купались Колька с Лехой, начали валить лес, оттуда слышится пальба — взрывники расправляются с пнями. Сучкорубы жгут костры, кидают в них ветки, остатки пней. Чтобы чистая была вырубка, чтобы субподрядчики не заедались, а уж лучше скорее засыпали ее грунтом.