Отрицание смерти

Сильнейшая сторона работы Ранка, которая позволила ему нарисовать такой безошибочный всесторонний психологический портрет человека, заключалась в том, что он связал психоаналитическое клиническое понимание с основными онтологическими мотивами человеческого существа. Таким образом, он, насколько это возможно, глубоко проник в человеческие мотивы и создал групповую психологию, которая действительно была психологией человеческого состояния. С одной стороны, мы смогли увидеть, что то, что психоаналитики называют «идентификацией», является естественным побуждением присоединиться к подавляющим силам, которые выходят за пределы одной личности⁵⁵⁵⁶. В этом случае детская идентификация является лишь частным случаем этого побуждения: ребенок сливается с образами космического процесса – то, что мы назвали «фокусировкой переноса» на ужасе, величии и власти. Когда человек сливается с превосходящими его родителями или социальной группой, он, можно сказать, пытается жить в гораздо более широком смысле. Если мы не понимаем этого, то упускаем сложность героизма. Нам не хватает полного понимания личности – не только в поддержке той силы, которую дает ей самопреодоление, но и всего бытия в радости и любви. Стремление к бессмертию – это не простое отражение тревоги смерти, а настойчивое желание жизни. Возможно, это естественное развитие одного существа может объяснить, почему перенос является универсальной страстью.

С этой точки зрения, мы можем рассмотреть идею Бога как логического воплощения той стороны человеческой природы, которая отвечает за любовь к ближнему. Фрейд, похоже, презирал и Агапэ, и проповедующую ее религию. Он думал, что жажда человека достигнуть Бога на небесах представляет собой все, что было незрелым и эгоистичным в человеке: его беспомощность, его страх, его жадность к максимально возможной защите и удовлетворению. Но Ранк понимал, что идея Бога никогда не была простым отражением суеверного и эгоистичного страха, как утверждают циники и «реалисты». Напротив, это был результат подлинного стремления к жизни, стремления к полноте смысла, как учил нас Джеймс⁵⁷. Кажется, что элемент уступчивости в героической принадлежности присущ самой жизненной силе, одной из истинно возвышенных тайн, созданных ею. Кажется, что жизненная сила естественным образом простирается за пределы Земли, и это одна из причин, почему человек всегда помещал Бога на небеса.

Мы сказали, что человек не может чувствовать себя «правильным» каким-либо прямым способом, и теперь способны понять, почему. Он может расширять свои чувства не только слиянием с Агапэ, но и другими онтологическими мотивами Эроса, стремлением к большей жизни, к захватывающему опыту, к развитию собственных сил, к развитию собственной уникальности, стремлению вырваться из природы и засиять. В конце концов, жизнь – это вызов, захватывающая возможность развития. Психологически это побуждение к индивидуации: как мне реализовать свои лучшие стороны, и как внести свой вклад в мир через собственное развитие?

Теперь мы видим, что можем назвать это онтологической трагедией или трагедией существа, которая так свойственна человеку: если он поддается Агапэ, он рискует не развить себя, не внести свой активный вклад в оставшуюся жизнь. Если он слишком расширит составляющую Эроса, он рискует отрезать себя от естественной зависимости, от долга перед бо́льшим творением; он отстраняется от целительной силы благодарности и смирения, которые должен чувствовать за то, что был создан, и за то, что ему была предоставлена возможность жизненного опыта.

Таким образом, человек находится в абсолютной напряженности дуализма. Индивидуация означает, что человеческое существо должно противопоставить себя остальной природе. Это создает именно ту изоляцию, которую нельзя выдержать – и которая все же необходима для самобытного развития. Это создает различие, которое становится тяжким бременем; это подчеркивает слабость и в то же время исключительность личности. Это первородный грех. Человек воспринимает это как «недостойность» или «негодность», как глупую внутреннюю неудовлетворенность⁵⁸. Причина этого вполне реальна. По сравнению с остальной природой человек представляет собой не очень удовлетворительное творение. Он пронизан страхом и бессилием.